|
Nov. 21st, 2016|05:48 am |
Екатерина Сергеевна Житомирская. Водила нас
в походы. Работала одно время лаборанткой
в кабинете химии. Самая потрясающая рассказчица
из встреченных мною когда-либо. Какие-то ее
истории я помню, но пересказывать -- только
портить.
Катя была ходячий источник цитат. Ссылалась
на своего отца -- дескать, от него и пошло.
Когда она отвлекалась от процесса совместного
стряхивания полиэтилена, например, отец вопрошал:
"Что же встала над ним в отупении?" Он очень
любил Некрасова. Катя цитировала любовную лирику
Николая Алексеевича:
"...помню, тебе особливо
Нравились зубы мои.
Как любовалась ты ими,
Как целовала, любя!..
...Но и зубами своими
Не удержал я тебя."
Тут можно вспомнить, как Добролюбов писал Некрасову --
дескать, твои политические стихи оставляют меня
равнодушным, а любовные -- заставляют меня плакать.
Да и как тут не заплачешь. Фонетика у Некрасова,
кстати, божественная, даже и здесь.
Катю чуть не назвали Машей. Отцу ее очень нравилось
имя "Маша" (прекрасно его понимаю). Поэтому он хотел
всех дочек назвать Машами. Старшую назвал, а с младшей
в ЗАГСе так поступить не дали. А то они были бы
обе Марии Сергеевны Житомирские, почти что с идентичными
прочими паспортными данными. А надо было их различать.
Кое-что из фольклора ББС (беломоро-биологической
станции) со слов Кати, впрочем, перескажу, поскольку
это уже трансформировалось в анекдоты. Во-первых,
это истории про телеграммы.
(1) Как-то учитель истории, по фамилии Теле-Пеле,
повез московских девятиклассников в родную Эстонию.
В поездке они поиздержались. Школьников удалось
кое-как отправить назад по детским билетам, а
учитель остался жить на вокзале и питаться
святым духом. На последние копейки он отправил
домой телеграмму: "шлите денег теле пеле".
(Цена у телеграммы начисляется за каждое слово,
поэтому количество слов отправитель минимизировал,
и это была общая практика.) Кто-то из телеграфистов,
ее принимавших, решил, очевидно, что это такая шутка,
и дальше ее не послал. Ответил сам так: "денег нету
трали вали". Это и пришло к озадаченному Теле-Пеле
в режиме "до востребования". Потом уже, когда
школьники доехали, информация об участи учителя
постепенно просочилась, и его выручили.
(2) Студенты Керосинки на зимние каникулы поехали
на ББС. Там было им хорошо, и они решили остаться
подольше. Послали родителям телеграмму: "задержаны
буранами сообщите деканат". Когда вернулись,
обнаружили у себя академические задолженности,
а родителей -- в ужасном состоянии. Телеграмма
пришла в виде: "задержаны баранами сообщите
где канат". Была в этом, как думали родители, даже
какая-то логика: если вокруг стада баранов протянуть
канат, может быть, можно его как-то сместить с дороги --
вероятно, это древний пастушеский прием -- но как
узнать, где взять тот канат...
(3) Здесь речь пойдет, видимо, уже не о ББС,
а о геологической (или биологической?) экспедиции.
Студенты, как водится, поиздержались и послали
домой телеграмму: "жизнь дорожает вышлите денег".
Не прошло и недели, как над местом стоянки
завис вертолет. Спустились родители, доктор,
чемодан с красным крестом, акушерки. Телеграмма
пришла в виде "зина рожает вышлите денег". Как
на грех, в экспедиции оказалась девушка по имени
Зина... Она решительно не собиралась рожать,
да и признаков, соответственно, не было за месяц
до получения родителями телеграммы, когда и отправлялась
экспедиция -- но такова сила печатного слова.
Во-вторых, была еще история про Скрюдель.
Девятиклассник из стройотряда, назовем его А,
решил подшутить над одноклассником, назовем
его Б. Завхоз на ББС был строг, как Модест
Матвеевич из "Понедельника". У него был список --
кто какие взял инструменты. Девятиклассник
А напротив фамилии Б вписал: "Скрюдель". Когда
смена подошла к концу, завхоз стал требовать скрюдель
назад. Аргументов не слушал: написано -- скрюдель,
значит, взят скрюдель, будьте любезны отчитаться
и предоставить. Девятиклассник Б, не сомневаясь,
что за скрюделем стоит девятиклассник А, пошел
к нему и стал его стыдить. Девятиклассник А
устыдился и помог Б изготовить скрюдель. Они
взяли железный прут, раскалили его и загнули.
Завхоз сказал: "То-то!" Зажилить скрюдель на
ББС не удавалось еще никому.
А про пчел ни слова не скажу. Хорошая история,
но буду молчать. Также и про шпатель.
И про свойство складывать.
В восьмом (наверное) классе Катя повела нас в поход
в Калужскую область. Он обернулся для нее тяжелым
испытанием. Саша Х. и Миша В. как раз в это
время учились играть на гитаре. Точнее, Хачатурян-то
умел, но он владел строем на семиструнной, а тут решил
переучиться на шестиструнную. Вот Катя спала в палатке,
а Саша и Миша тем временем решили разучить песню
"Залудили, гады, залудили", медленно переходя
от аккорда к аккорду и очень громко исполняя
по слогам эту песню. Внезапно сонная, растрепанная
Катя пулей вылетела из палатки и очень быстро
умоляющим голосом что-то заговорила. Я разобрала
только: "Это же дети!" Постепенно Катя пришла в себя.
И оказалось -- под звуки музыки ей приснился кошмар.
К костру пришли рабочие, принялись пить водку, играть
блатные песни и жестоко избивать школьников. А Катя
все проспала, и ей надо было срочно спасать тех, кто
еще остался в живых.
В девятом классе Катя водила нас в поход на Кавказ.
Там я на вокзале украла сумку. Произошло это так.
Мы приехали -- наверное, в Краснодар -- глубокой
ночью, шли по странным улицам, дошли до автовокзала
и стали ждать автобуса там. Ночью было прохладно,
автовокзал был круглый, в нем было много дверей;
устроился сквозняк. Мы почти не успели поспать
ночью и кое-как устроились на неудобных стульях.
Мне пригрезилось, что автобус уже пришел, и
получилась команда нести вещи к багажному отделению.
Я взяла вещь и пошла к багажному отделению. Но никак
не могла найти выход (хотя дверей было много, и все
нараспашку), ходила и искала его. Внезапно передо
мной вырос довольно крупный дядя. Он спросил: "Девушка,
зачем вы взяли сумку?" И тут я проснулась. Обнаружила
у себя в руках бледно-голубую авоську. Я помнила все,
что было перед тем, но абсолютно не знала, как это
объяснить. Подскочила Катя. Она стала извиняться --
это, мол, дети, они ночь не спали... Дядя неожиданно
ее понял. Он сказал: "Что-то такое я и подозревал.
Ладно бы схватила сумку и убежала -- а то взяла ее
и ходит кругами по вокзалу". Катя меня даже почти не
ругала потом.
Если у меня была в жизни амбиция -- это научиться
рассказывать хотя бы вполовину так хорошо, как Катя.
(К тому же, Катя была красавица -- но красавиц-то
дофигища, а тут...) Поэтому я за Катей всюду ходила
и смотрела, раскрыв рот, как она все это делает.
Думаю, она меня за это ненавидела. Но я тогда мало
интересовалась чувствами других людей -- точнее,
не понимала их, зеркальные нейроны плохо работали.
Помню -- возможно, как раз в Калужской области --
на дневке Катя болтала в палатке с Наташей Медведевой,
а я собирала землянику и приносила им. Кроме них,
я делилась только с Аней Катановой: она жаловалась
на плохое зрение (может, ей было просто лень собирать
самой). В ответ на очередное приношение Катя строго
спросила меня: "А ты другим-то даешь землянику, или
только нам в палатку ее приносишь?" Тут я догадалась
о чем-то, провела категоризацию в голове и ответила:
"Только девочкам". Неожиданно Наташа Медведева
сказала: "Вот видишь!" Я догадалась, что они это
обсуждали и раньше, и пошла есть землянику сама.
(Позже в разговоре, чтобы сбить ее со следа, я ей
сказала, что считаю бессмысленным заводить семью,
а нахожу вкус лишь в том, чтобы заниматься наукой.
Катя снова жестоко отчитала меня -- мол, в науке
ты еще неизвестно, что сделаешь, а так ты никогда
не посмотришь в глаза любимому, не возьмешь на руки
ребенка... -- на самом деле я тогда едва ли
собиралась заниматься наукой, но насчет ребенка
думала, что это, пожалуй, и ничего. Забавно, что
тогда мы вроде как по дефолту предполагали, что
это взаимоисключающие вещи -- может, по Колмогорову,
а может, потому, что быт был сложнее устроен.)
В 90-е Катя жила в Америке, кажется, на Long Island.
Там она перенесла операцию. А жили они на территории
еврейской общины. А евреям положено помогать больным
самым конкретным образом: приносить им пищу.
Катя попалась. Ей не хватало холодильника.
По телефону в ответ на расспросы о здоровье она
интересовалась только, не приедем ли мы (из Бостона),
чтобы забрать у нее немного еды.
Катя завела много детей, научилась принимать домашние
роды и принялась это практиковать. Она стала
культовой фигурой среди мамаш, рожающих дома.
Про это есть много совершенно фантастических историй,
но их я помню уже не так хорошо. |
|