| |
[Apr. 24th, 2023|09:52 pm] |
1. Симка лежит в больнице и мечтает о том, как у нее
треснет нога и оттуда потекут разные тошнотворные
жидкости, приятные ее воображению. Уж очень она
раздулась. У нее в ноге мутировала бактерия
и устроила там внутри тепель-тапель. Сначала
врачи ей говорили, что это ничего и все в порядке,
а вчера позвонили и потребовали приехать.
Ну, Алешка ее более или менее отнес, а тогда ее
обследовали и сказали: положим тебя в больницу.
Но положить смогли только в три часа ночи: нашлось
место в отделении пластической хирургии. Поэтому
сегодня я искала ее очень долго в разных корпусах
на разных этажах. Там всегда собирался консилиум
и специалисты, говоря со мной на трех языках,
решали, где искать эту самую Симку. Как ни странно,
она нашлась. Потом ее, конечно, переведут куда-то
еще, и мы опять будем ее искать, это весьма
увлекательно.
Она еще рассказала, что в шесть сорок утра ее
разбудили врачи и чуть не сделали ей пластическую
операцию, но потом привели ортопедов, которые
принялись сравнивать ее ноги, правую с левой,
но так и не не пришли к определенному выводу.
Но это трудно, конечно, каждая по-своему хороша.
2. Таксист мне сказал, что Израиль до смешного
дорогая страна, а еще в ней есть много религиозных,
которых он ненавидит. Потому что они наделают
себе по десять-пятнадцать детей, в армии не служат
и не работают, а он их должен содержать на свои
налоги. Я огорчилась, что все известные мне
религиозные евреи, хотя, бывает, делают немало
детей, почему-то работают и платят хуеву тучу
налогов, и вообще у меня пока не получается здесь
никого ненавидеть. А разве это жизнь? Он сказал,
что бывают и такие религиозные, но вообще их
много разных. Но, говорит, десять-пятнадцать
детей? У меня трое, и мне вот так хватает.
С ним, кстати, ехала на переднем сиденьи без
всяких там детских креслиц очень маленькая
и ужасно славная девочка. Я подтвердила, что
трое детей -- это уже немало. Он спросил,
есть ли у меня дети. Я сказала правду. Это его
расстроило. Он помолчал и спросил -- так ты не одна?
Значит, тебе хорошо. И перестал со мной разговаривать
вообще.
3. А еще я видела сегодня, как к парикмахеру пришли
проверяющие и проверяли, в порядке ли его финансовые
дела и правильно ли он ведет отчетность. Спросили
его, почему к нему приходят женщины, если у него
мужская парикмахерская.
-- А что мне их, шваброй гонять? -- говорит.
Ответ был принят. Он, в свою очередь, спросил,
получают ли они премию за свою работу от тех,
кого проверяют. Они ответили, что раньше это
было можно, а теперь уже нельзя. Но это все если
я правильно разобрала их разговор на иврите. |
|
|