| |
[Oct. 2nd, 2024|11:11 am] |
Вчера, когда изрядно грохотало, на лестницу вышла бабушка,
соседка снизу. Дверь в ее квартиру была открыта, так что
трудно было не услышать, как ее муж оттуда говорит по
телефону:
-- Да, да. Конечно, мы выполнили инструкции. Да,
мы в безопасном месте. Мы... мы в подъезде.
Бабушка приглушенным голосом -- довольно громким, ведь
нужно было перекрикивать грохот -- стала рассказывать
по-русски, какой у нее строптивый муж.
-- Я ему говорю -- разве ты не видишь, какая обстановка?
Что это мы полетим? Ведь чуть что, закроют аэропорт.
А он: и что? нет, ты говоришь мне, что я должен изменить
наши планы из-за политической обстановки? И вот,
пожалуйста. У нас билет из аэропорта на три часа ночи.
Называется, полетели.
Она посмотрела на мальчиков и добавила:
-- Женщину всегда нужно слушать.
В этот момент, привлеченная разговорами, на лестницу
вышла старшая по дому. Которая, в принципе, в такой
серьезной ситуации -- все еще получили на телефоны
Пиздец-алерт, Президентское Предупреждение -- должна
подавать всем пример, исполнять инструкции, спускаться
в убежище и т. д. Она спросила на иврите:
-- Страшно?
И пошла обратно в квартиру.
Пересказывая это Кате Н., я вспомнила инструктора
пожарной безопасности в Курчатовском институте.
Он как-то увидел меня на лестнице с сигаретой, под
предупреждением, что курить не положено. Я думала,
сейчас начнется. Он сказал: "Господи, девушка --
и курит на лестнице! Да что же это у нас делается.
Пожалуйста, пойдемте со мной." Привел меня в свой
оффис. На столе, заваленном бумагами, стояла
пепельница. Сказал: "Пожалуйста, курите здесь.
Если кто спросит, скажите, по моему распоряжению."
И ушел. |
|
|