| |
[Jun. 20th, 2025|08:34 am] |
Перевод-шмеревод, а стихи отличные
Василий Рогов:
В Книге Псалмов есть цикл, известный как “Песни Восхождений” (Пс. 119-133 в нумерации Вульгаты, 120-134 в масоретской нумерации; далее всюду используется масоретская версия). Где-то в конце прошлого лета у меня — совершенно случайно — возник странный проект по “переводу” этих текстов. Сразу скажу, что проект этот я не закончил, хоть и сделал большую часть, и вряд ли в ближайшее время буду его заканчивать. Но почему-то сегодня мне показалось, что пришло время поделиться тем, что уже есть. Сейчас это, почему-то, представляется уместным, а раньше так не было.
Слово “перевод” я осознанно поставил в кавычки — это не стоит рассматривать как переводы с древнееврейского на современный русский. Я не ставил себе такой задачи и не обладаю необходимой для нее квалификацией. Это скорее попытки “переводов” с древнерелигиозного на современный пострелигиозный: попытки ухватить движение души Псалмопевца, оставив за скобками все то, что для современного читателя находится на некоторой дистанции, включая прямое выражение религиозного чувства (но не не-прямое); попытки найти, что могло бы быть сказано этими словами, если бы они говорились сейчас. С другой стороны это, хоть и в кавычках, но переводы: каждый из текстов непосредственно связан со своим ивритским источником и всегда растет из какого-то импульса, в нем заложенного: пара необычных корней, случайная омонимия, синтаксическая шероховатость, игра со знаками пунктуации, изредка классический комментарий. В этих текстах на самом деле очень мало того, чего не было бы в "исходниках", пусть и порой в слегка измененном виде, так что все это еще можно рассматривать как небольшой ребус.
В общем это такой хулиганский эксперимент. Он получился не веселым (местами даже весьма мрачным, прямо скажем), но, тем не менее, смешным.
120.
в чем заключается наш диалог
ты меня спас
унижающих губ коридорных склок
языка вранья
чем наполнить тебя что добавить к тебе
язык вранья
когда ты обрушиваешься под вой
сирен
получается я слишком долго жил
в той стране где ненависть как привет
сам я мир а открою рот
говорю война
121.
смотри высоко-высоко там вакуум
устанавливает законы физики
это ради тебя
без радости и усталости
не дробится не прерывается
ни ночи ни дня
не важно куда ты двигаешься
умираешься и рождаешься
спутники шелестят
124.
а если бы я тогда
скажи
а если бы я тогда
то все же сейчас
скажи
был же такой момент
плесни
все же могло бы быть
плесни отравы
зубы закусывают
рвется пластиковый пакет
и все что было в пакете —,
и все-таки
125.
ты стоишь неподвижная как гора
как горами по плечи окружена
то смеешься снаружи как детвора
то на веки вечные как жена
нет покоя дубинке омоновца
если так отмерила —все, пока.
хорошо хорошим: у них сердца,
ничего не нащупает их рука
а кому кривое — то все, привет,
завиток к завитку, что звезда звезде
и в конце молитвы всегда ответ:
просто мир наверху а война везде
126.
освободят заложников
мы спали снилось нам
сто двадцать пять мороженых
и с ними трарарам
сто двадцать пять мороженых
мы спали снилось нам
освободят заложников
и смеха килограмм
такое с ними сделали
летит по проводам
такое с ними делали
напишут в телеграм
такое с ними сделали
летит по проводам
такое с нами сделали
так хохоталось нам
так прилетай скорее
в пыль южных городов
помощник чародея
пустынных городов
чтоб дождиком накрапывал
в пыль южных городов
тот кто слезу закапывал
был к радости готов
идет идет топорщится
на дедушке пиджак
от тяжести поморщится
на дедушке пиджак
а вот и возвращается
пиджак на дедушке
идет-поет-качается
а что в его мешке
127.
если дом не строится
то и не построится
что не стережется
то не сбережется
кто рано встает
тот овсянку жует
а любовь моя, конечно,
до полудня нежится
а какие яблочки
к низу от пупка
а какие палочки
покажи рука
радостью заряжен был
каждый позвонок
до дверного ужаса
шесть утра звонок
129.
обида сильнее детской невозможно не согласиться
обида сильнее детской невозможно не
гусеницы стальные бронированные телицы
как пальцами по струне идут по моей спине
на ней растут не волосики —живые все человечеки
старушки — уже и некому их гладить по голове
растет, растет крапива, прорастает через крылечко
кто мимо пройдет - посмотрит, и дальше продолжит вне
130.
пока ты стоишь среди них,
слушай те голоса
в самую глубину —
как там _гудит в отдаленьи_
не пытаясь простить их,
стараясь их не спугнуть,
самые такие, что если вспомнишь,
—падай щекой на асфальт,
прижимайся замерзшим ухом.
Страшно забыть, а сло́ва пока дождешься.
стекается в лужу душа,
как ждущие первый автобус
ждут первый автобус;
пока дождешься, а сколько
выдержишь так стоять
слушать на глубине
131.
сердца не подымай
взгляда не отрывай
великих чудес не жди
только чтобы не плакать
(как лялечку мама титей,
как лялечку-мою душу)
жди
133.
двое в первом ряду (сидят)
дедушка Арик с братом
оба писаные красавцы
кто-то жирными пальцами —
след; воротник гимнастерки
брат еще —
это
до сорок первого —
еще (навсегда) живой
134.
он всегда тут стоит в темноте,
з/к такой-то,
руки выше своей головы задрав
делает небо
|
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}