| Про слова |
Sep. 2nd, 2001|11:08 am |
Ура, путаница кругом! (В продолжение любовного
разговора отменных юзеров ![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif) parf@lj и egmg@lj --
разговор интересный, а то, что следует ниже, нет.)
There is death and death. Любовь и есть смерть,
конечно: растворение личности, нарушение ее границ.
Но границы ее и так шатки, они иллюзия, от которой всего
лишь трудно избавиться. Это от них происходит страх
смерти (как страх пустоты): приступы болезни, которая
не со всеми случается, но, в общем, известна многим
и даже где-то описана. Когда человек понимает,
как это будет, что его не будет,, и должен
к чему-то живому прикоснуться, чтобы не орать
от дикого внезапного ужаса. Смехотворность этих страхов
единственно любовью и демонстрируется: осуществляется типа
растворение, границы снимаются радостно, и нельзя отчаянно
дрожать о том, чего нет.
Еще насчет смерти. Иногда кажется, что мы, бедные,
страшно безграмотны. Туземцам от образованщины,
аборигенам семантических полей следовало бы для начала
ввести разные слова для смерти: родина-смерть (это
то, откуда мы родом; к тому же -- необходимая предпосылка
для начала жизни и ее триумфальное завершение, победа над
старым), личная-смерть (трагедия для друзей и родственников,
неизбежное и жалкое личное поражение, обреченность всякого
конечного проекта), смерть-вживе (ходячая мертвечина, попытка
приручения смерти, ее как бы ассимиляции -- и, как результат,
полная потеря вкуса к жизни, тотальная подмена во всем), и
еще куча всего. Непонятно, насколько это "разные стороны
одного и того же явления", и что это такое вообще -- одного
и того же явления, разные стороны.
А может, и не нужно таких слов никому. |
|