|
|
Пишет Альма Патер (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} alma_pater)@ 2004-12-11 13:14:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
виленская окрошка
— В начале 1812 года, — сказал Бурмин, — я спешил в Вильну, где искал встречи с кабаллистами. Старая дорога от Минска к Вильно давно уже не годилась: грунт был подмыт и по самой середине дороги образовалось болото. Приехав на станцию поздно вечером, я велел было поскорее закладывать лошадей, как вдруг частный пристав Бобрович, по прибытии в Вильно, подал мне рапорт, что он останавливался неподвижно перед какою-нибудь мыслию:
"Нет, - те люди не так сделаны; настоящий властелин отделывается каламбуром в Вильне. В омерзительном Вильно рыжая садистка средних лет..."
Русский император между тем уже жил в Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его по иудейскому гетто. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, стеклярус, живой огонек свечек и неживые цветы, а еще - панели из белого металла, украшенные чеканкой: сотни выпуклых, больших и малых сердец, пухлых сердечек, похожих на подушечки для иголок. И позже, когда случалось приводить к Острой Браме гостей, он стоял как облупленный перед суровой Дамой, требующей всего сокрушенного сердца. От Острой Брамы спустились к Вилейке, имея в виду пройтись по Заречью, но не пошли, устали.
Этот горячий поступок разрушил в один миг успех прежних переговоров, и не миновать бы опалы, если бы не пришло в тот же день от Москвы повеление не заключать мира, а возобновить войну. С радостью выехал Серебряный из Вильно, сменил бархатную одежду на инкрустированные серебром слоновьи бивни и давай бить литовцев где только бог посылал. Показал он свою службу в ратном деле лучше, чем в думном, и прошла про него великая хвала от русских и литовских людей.
В наборе использованы сочинения Толстых Льва и Алексея, Ф. М. Достоевского, А. С. Пушкина, Юрия Тынянова, неведомого Вениамина Яковлева и знаменитого Эргали Гера.
— В начале 1812 года, — сказал Бурмин, — я спешил в Вильну, где искал встречи с кабаллистами. Старая дорога от Минска к Вильно давно уже не годилась: грунт был подмыт и по самой середине дороги образовалось болото. Приехав на станцию поздно вечером, я велел было поскорее закладывать лошадей, как вдруг частный пристав Бобрович, по прибытии в Вильно, подал мне рапорт, что он останавливался неподвижно перед какою-нибудь мыслию:
"Нет, - те люди не так сделаны; настоящий властелин отделывается каламбуром в Вильне. В омерзительном Вильно рыжая садистка средних лет..."
Русский император между тем уже жил в Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его по иудейскому гетто. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, стеклярус, живой огонек свечек и неживые цветы, а еще - панели из белого металла, украшенные чеканкой: сотни выпуклых, больших и малых сердец, пухлых сердечек, похожих на подушечки для иголок. И позже, когда случалось приводить к Острой Браме гостей, он стоял как облупленный перед суровой Дамой, требующей всего сокрушенного сердца. От Острой Брамы спустились к Вилейке, имея в виду пройтись по Заречью, но не пошли, устали.
Этот горячий поступок разрушил в один миг успех прежних переговоров, и не миновать бы опалы, если бы не пришло в тот же день от Москвы повеление не заключать мира, а возобновить войну. С радостью выехал Серебряный из Вильно, сменил бархатную одежду на инкрустированные серебром слоновьи бивни и давай бить литовцев где только бог посылал. Показал он свою службу в ратном деле лучше, чем в думном, и прошла про него великая хвала от русских и литовских людей.
В наборе использованы сочинения Толстых Льва и Алексея, Ф. М. Достоевского, А. С. Пушкина, Юрия Тынянова, неведомого Вениамина Яковлева и знаменитого Эргали Гера.
