Начинал Виктор простым слесарем, потом комсомольским активистом в механических мастерских Центрального Аэро-Гидродинамического Института - знаменитого ЦАГИ. Поскольку "социалка" изначально была на балансе градообразующих предприятий, а город рос и забот прибавлялось, в какой-то момент мусорно-водопроводное хозяйство сгруппировали с электросетью и банно-прачечным комбинатом - и выделили в отдельное предприятие - ПТО ГХ (производственно-техническое объединение городского хозяйства), руководить которым и поручили молодому (1955 г.р.) комсомольскому лидеру. 

Тут подоспела перестройка, и в угаре экономической либерализации трудовой коллектив ПТО ГХ оформил в Администрации Московской области многолетнюю нерасторжимую аренду на всю городскую коммуналку, включая электросети с подстанциями, канализацию с очистными сооружениями и т.д., а еще через короткое время в городе появилось первое в России многопрофильное частное  коммунальное предприятие - АО "Жилкомхоз". Генеральный директор там избирался то ли трудовым коллективом, то ли акционерами, но это были одни и те же люди в разном процентном отношении. Понятно, что В.М.Мосолов и стал руководителем АО - сменить его городская администрация не имела возможности.

Вскоре после распада СССР и прекращения финансирования из союзного бюджета городские научно-оборонные монстры "легли на бок". Начали стремительно расти их (и городской администрации) долги перед фирмой Мосолова. А поскольку движение "живых ресурсов" и, соответственно, "живых денег" в коммунальной сфере неостановимо, очень скоро стало понятно, кто в городе реальный хозяин. Планерки в мэрии в начале 90-х начинались с бодрого доклада Виктора Михайловича, что-де "долги ваши перед нами выросли за прошедшую неделю еще на Х миллионов рублей, но мы работаем, свет горит и вода течет!" 

Попытки прежних хозяев города - "красных директоров" - игнорировать нового коммунального властелина кончались плохо. Так, Летно-Исследовательский Институт - ЛИИ - довольно долго по привычке не платил за сброс сточных вод в арендованный Мосоловым коллектор. Потеряв терпение, Виктор Михайлович послал на объект аварийную бригаду, которая забросала коллектор мешками с песком. Фекалии стали заливать летное поле знаменитого аэродрома "Раменское", и на следующий день долг был погашен (правда, вытащить мешки оказалось очень непросто - та же аварийная бригада долго ныряла в колодец). "Монстры" капитулировали один за другим, и настал день, когда  дипломированный слесарь был избран председателем Совета директоров городских  научно-оборонных предприятий... Академики хорошо понимали, что неправильное голосование может обернуться очередным отключением. Местная газета откликнулась на это событие дипломатичным стишком:

     Смелых дел и громких слов
     Не боится Мосолов!
     Пожелаем ему смело
     Меньше слов, а больше дела -
     Чтоб Совет директоров
     Не ошибся, Мосолов...

"Громкие слова" намекали на начавшееся обострение отношений Мосолова с городской администрацией, которая однажды тоже повела себя недолжным образом - направила очередной бюджетный транш не в Жилкомхоз, а на погашение долга по зарплате учителям (те угрожали забастовкой). Виктор Михайлович, не долго думая, на пару часов отключил электричество в здании администрации (ясное дело, за долги).

Скажем еще, что В.М. активно помогал Православной церкви, и я помню вдохновенную проповедь местного батюшки, что-де на паникадило (люстру то есть) "Виктор Михайлович пожертвовал целый мульон" (в старых, естественно, деньгах)... Как писал детский поэт,

     Так бы это продолжалось 
     без конца само собой, 
     но развязка приближалась - 
     в море вышел китобой.

Нет, просто подошел к концу срок пятилетней аренды, а все городское имущество, захваченное Мосоловым, к тому времени было формально передано в муниципальную собственность. Распоряжался им - ну то есть имел право подписывать бумаги - заместитель мэра некто Ш. - человек хитрый, упрямый и не лишенный остатков совести. На предложение В.М. продлить договор аренды еще на 25 лет он, после долгих проволочек и тяжелых раздумий, ответил отказом, а вдобавок вчинил в арбитражном суде иск о возврате имущества городу.

Но и тут Виктор Михайлович не пал духом. Он решил, что проще всего самому стать мэром, уволить непонятливого Ш., отозвать арбитражный иск и завладеть городом в целом. Сказано - сделано. Тогдашний губернатор Московской области Анатолий Тяжлов страдал "болезнью Ельцина" в тяжелой форме, не отставали от него и подчиненные. Блестящие способности к общению, проявленные Мосоловым, возымели действие - и в нарушение всех имевшихся законов о местном самоуправлении мэр был уволен, восстановлен судом, вновь уволен, вновь восстановлен... Понимая, что третьего увольнения не будет, а будет кое-что похуже, старый мэр сам подал в отставку . И.о.мэра был назначен Виктор Мосолов, и первым же его распоряжением - через 15 минут пребывания в должности - стало увольнение строптивого Ш., а для верности еще и возбуждение уголовного дела.

Были назначены - теперь уже по закону - первые в городе всенародные выборы мэра. Единственным конкурентом на них выступил бывший секретарь горкома КПСС, человек уже немолодой, и поныне в городе весьма уважаемый. Он набрал 30% голосов, Виктор Мосолов - 70%. Всенародная любовь к молодому энергичному руководителю была вызвана еще и тем, что за несколько месяцев пребывания и.о. мэра он сумел привлечь все ресурсы и неплохо благоустроить город.

Однако его неуемная натура требовала большего. К этому времени Мосолов обладал неплохими связями в "оборонке" и, в частности, вошел в доверие к тому самому "духовному отцу", который готовил переворот в окружении Ельцина, отмену второго тура выборов и введение чрезвычайного положения - и намеревался стать премьером нового кабинета. Вероятно, В.М. был обещан после успеха путча пост федерального министра коммунального хозяйства или председателя Госстроя, и лично у меня нет сомнений, что он справился бы с ним...

Жизнь, однако, распорядилась иначе. После избрания мэром Виктор Михайлович посвятил полтора месяца в основном застольям с нужными людьми. Там он однажды проговорился о своих грандиозных планах на будущее и, соответственно, о предстоящей смене власти в России - и военно-промышленный заговор был раскрыт...

Началось спешное заметание следов, и не без боли в сердце, как я полагаю, Большие Люди приняли решение об устранении Славного Парня, который слишком много знал и еще больше говорил...  13 июня 1996 года он был убит несколькими выстрелами в грудь и голову на выходе из своей квартиры. Следствие пришло к выводу, что Мосолов, вероятно, хорошо знал убийцу и совершено не опасался его. Профессиональный "китобой" не оставил серьезных улик, во всяком случае ничего не дошло до протокола. Поговаривали также, что машины спецслужб из Москвы прибыли на место трагедии спустя столь короткое время, что выехать из гаража они должны были... до получения вызова. Ну да мало ли что люди говорят...

Убийство Мосолова считается не раскрытым до сих пор. Следствие вел Петрос Гарибян - тот самый, который позже вел дело Политковской. 

Через несколько дней состоялись грандиозные похороны. Несмотря на проливной дождь, над траурной процессией, по городскому обычаю, на бреющем полете с грохотом прошел военно-транспортный самолет. Пожилой вице-губернатор, крупный чин в органах госбезопасности, с лицом, мокрым то ли от слез, то ли от дождя, склонился над роскошным гробом Виктора Мосолова, чем-то напоминая безутешного Тараса Бульбу над телом неразумного сына. 

Через год год на могиле был торжественно открыт памятник черного гранита, изображающий символ города - самолет - на фоне многоэтажных домов. Памятник молодому мэру хорошо виден из окна квартиры старого мэра, который и поныне здравствует. На граните высечена необычная для православного человека эпитафия:

     Наш город о тебе скорбит,
     ушел из жизни сильный, гордый,
     Могучий, крепкий как гранит,
     Назло убийцам - непокорный!

АО "Жилкомхоз", оставшись без своего вдохновителя, вскоре лишилось всего имущества и было без особого шума ликвидировано новой городской властью. Так закончился уникальный для России эксперимент по приватизации коммунальной инфраструктуры. 

Мир твоему праху, Виктор Михайлович!