Когда я начинал блоггерствовать в 2004 г. всё что я писал было эссеистикой чистой воды, т. е. дискурсом который принципиально нацелен "в вечность". Постинги той поры практически целиком укладывались в классический монтеневский формат. В них не было гиперссылок. Я не писал о злободневном, не занимался ретрансляцией и комментированием новостей, избегал использовать свой дневник для вопросов и объявлений. Более того, я почти ничего не читал в интернете. Выкладывая тексты на забытом богом journals.ru, я находился вне интеллектуальной тусовки, в стороне от информационных потоков, перебранок и сплетен. Сам интернет появился у меня совсем недавно и представлял собою плохо качества диалап. Тогдашняя психология меня как автора была ещё совершенно оффлайновой, хотя, парадоксальным образом, именно возможность прямого выхода на читателя, предоставляемая интернетом, побудила меня обратиться к эссеистическому жанру.

Я никогда не вёл "тетрадочных" или "винчестерных" дневников (хотя и компенсировал этот пробел многочисленными лирическими стихами). Эссеистика представлялась мне низким жанром, который "не стоит свеч". Я пытался писать, много, но безуспешно, философские тексты академического формата. Сейчас, с высоты защищённого диссера и опубликованной монографии, это видится мне глупостью чистой воды. Формат эссеистики, вольный и стилистически обязывающий, представляется мне более подходящим для философского высказывания нежели академическая статья. Я просто не понимал реалии интеллектуальной жизни. Я мыслил шаблонами. Мне представлялось что настоящий философ должен сидеть на кафедре и писать сухие, сциентообразные статьи в стилистике Канта или Декарта. Бессмысленная погоня за академической формой обошлась мне в тысячи потерянных часов и в десятки и сотни ненаписанных текстов. (Пробелы, опять же, восполняли философские стихи, но только отчасти.) Плюс к этому, я был, конечно, наивен. Я не имел ни экзистенциальной, ни методологической платформы для философствования. Я был очень критически настроен к обывательскому конформизму с одной стороны и философскому мейнстриму к другой. Но я едва ли имел позитивную систему взглядов, которая скрепляла бы разрозненные критические наезды и предлагала по-настоящему альтернативное видение реальности. Тем не менее, у меня хватало здравых мыслей чтобы писать эссеистику. Я просто не пользовался этой возможностью. Мне хотелось большего. Мне хотелось быть не Монтенем или Кьеркегором, а Аристотелем, Локком или Миллем. В самом крайнем случае – Шопенгауэром (но точно не Ницше). Другими словами, я был ещё зануднее чем сейчас. А уж амбиции и вовсе зашкаливали за край. Достаточно сказать что я понимал философствование как построение всеобщей онтологической системы, начинающейся с космологии и заканчивающейся эстетикой. Размениваться на эссеистику представлялось в этом свете не царским делом.

Я и сейчас считаю что в идеале эта амбиция правильна. Но для её осуществления нужно вести жизнь рантье, к чему я не имею, к сожалению, ни малейшей возможности. То что представлялось вполне реальным в вольные студенческие годы ушло далеко за горизонт достижимого с переселением в офис. Эссеистика стала для меня эрзацем полнокровного философствования. Но фишка в том что нормальное философствование предполагает отчасти и эссеистику тоже, наряду с писанием больших систематизированных талмудов, а также публицистических, критических и академических статей. Так получилось что мне расказали про блоггинг – и я сразу понял что он идеально подходит для эссеистики. Меня озарило что я могу её писать, даже в совмещении с офисом. И я очень резво принялся за дело, прельстившись прямым выходом на читателя через механизм френдования.

Очень скоро, однако, чистота жанра стала размываться. Я переселился в ЖЖ, влился в тусовочный мейнстрим, завёл огромную френд-ленту и наладил выделенку. Чтение стало поедать всё больше времени, так что писать стало совсем некогда. Включённость в онлайновую жизнь породила потребность в коммуникации с другими участниками интернет-пространства. Наконец, резко улучшившаяся политическая информированность, вкупе с окрепшим сознанием себя как эффективного субъекта информационного поля, выступающего в роли независимого мини-СМИ, сформировала устойчивую потребность в ретрансляции и комментировании социально значимых новостных сообщений. Злободневное вытеснило вечное с авансцены. То что получилось – уже не является эссеистикой. Это нечто более широкое, что имеет эссеистку лишь одной из составных частей.

Так оно, конечно, и к лучшему. Но в получившеся смешении жанров есть для меня нечто мучительное. Эссеистическая часть просится быть сохранённой. В той мере в какой ты пишешь эссеистику ты не можешь не думать о вечности. А злободневное по природе своей подлежит быть слитым в канализацию. Но на практике грань между первым и вторым чрезвычайно расплывчата. Ты дал ссылку на новость – это чисто злободневное. Тут даже нет твоего авторского вклада. Но есть ты снабдил эту ссылку комментарием – с какого рубежа он приобретает информационную значимость sub specie aeternitatis? Любой отрез произволен. Любой выбор погрешим. Особенно если пишешь о политике.

Интересно, между прочим, представить историю в сослагательном наклонении. Стал бы я когда-нибудь писать эссеистику если бы родился в доинтернетовскую эпоху? И если да – то как скоро? Наоборот, если бы я родился позже, случилось бы так что я кинулся в эссеистику с ранних лет? Простые, казалось бы вопросы, а я не фига не знаю ответа. И если переходить от личностного к глобальному, может ли вообще существовать эссеистика как изолированный жанр в развитом интернет-пространстве? Насколько возможно отгородить "этерноцентрированный" дискурс от злободневного и надо ли это делать? Когда выберут классиков нашего времени – как будут составлять их полные собрания сочинений? Включат ли туда, например, историю сообщений в аське? Понятно что это будет, по всей видимости, гипертекст. Но будет решаться проблема  битых ссылок? Боюсь что этого пока не знает никто.