| рецензия anglares'а на персидский роман |
[Aug. 12th, 2011|12:00 pm] |
Азар Нафизи "Гэтсби"
Первые годы Иранской революции. Краткая эйфория от долгожданного падения шаха и обретения свободы прошла, сменившись яростными фетвами Хомейни об искоренении западной культуры и истреблении врагов ислама, уличным террором стражей исламской революции. Но университетские кампусы пока еще остаются бастионами свободомыслия, в их стенах по прежнему ведутся жаркие политические споры.
Главная героиня, прототипом которой является сама авторша, возвращается из эмиграции, чтобы преподавать в Тегеранском университете иностранную литературу, изучая со студентами «Великого Гэтсби» Фицджеральда – столь, казалось бы, несоответствующую духу эпохи книгу. В стране уже свирепствует «нравственная» цензура и, столкнувшись с недовольством исламистских активистов, не желающих изучать книгу, «пропагандирующую разврат», расказчица организует на одном из своих семинаров «суд на Гэстби», проведенный по всем правилам, с защитой и обвинением.
Кульминацией романа становится ее защитная речь на этом «суде» отстаивающая гуманистические идеалы, свободу и достоинство личности, неприятие узколобого черно-белого взгляда на мир. Завершается роман началом «культурной революции», закрытием университетов и увольнением расказчицы.
[...]не только методы, но и цели и идеалы данной революции глубоко отвратительны – отрицание современного мира, подчинение всей жизни нелепым запретам из VII века, ненависть к личной свободе и независимому разуму.
Впрочем, в романе неоднократно подчеркивается, что в узколобой зашоренности и черно-белом видении мира от хомейнистов недалеко ушли и их левые оппоненты (к которым в начале принадлежит сама же главная героиня). Замечателен эпизод, когда «прогрессивная» студентка-марксистка яростно убеждает расказчицу не идти на митинг против навязывания женщинам хиджаба, так как подобные действия «разрывают единый фронт борьбы с империализмом». После этого становится ясно почему иранские левые так легко проиграли хомейнистам сражения за умы народных масс – если «эгоистично» отстаивать свободу женщин в ущерб «единству в борьбе с империализмом», то очевидно, что столь же «эгоистично» и бороться за права трудящихся классов вместо все того же «единства в борьбе с империализмом» под руководством аятолл. Стоит ли лишний раз упоминать, что подобное мышление присуще отнюдь не только иранским левым тех лет и стало причиной повсеместного глубокого упадка левой идеи в последние десятилетия.
На фоне этих заведомо обреченных попыток иранских левых победить хомейнистов действуя по их же правилам и мысля с ними в унисон – ценности, отстаиваемые главной героиней кажутся единственной подлинной альтернативой тому безумию, в которое неумолимо погружается Иран. Это впечатление особенно усиливается если вспомнить дальнейшую историю этой страны. Ведь именно благодаря таким как авторша представителям свободомыслящей интеллигенции несмотря ни на что оставшимся в Иране после окончательной победы хомейнистов и пытавшимся подспудно, обходя по мере возможности цензуру, прививать молодежи светские гуманистические ценности и знакомить ее с достижениями мировой культуры – режиму все же не удалось превратить иранскую культуру в «орудие джихада» и искоренить в стране «разлагающее влияние Запада».
И среди новых поколений, выросших уже в исламской республике, осталась жива воля к свободе, что продемонстрировали, в частности, события двухлетней давности. В одном из героев романа – студенте Бахри, убежденном хомейнисте, постоянно яростно спорящим с главной героиней, но в финале активнее всех протестующим против ее увольнения, и, вроде, начавшим задумываться в верном ли направлении идет революция – явственно видны черты будущего представителя «реформистского» движения 90-х годов, при всей своей наивности и непоследовательности не давшего Ирану скатиться в окончательное мракобесие.
[...]
полностью:
http://lj.rossia.org/users/anglares/16880.html?#cutid1
|
|
|
