| агент влияния Запада Даниил и монгольский полицай Александр |
[Jan. 16th, 2009|09:49 pm] |
Лев Усыскин
Конец амбиций
К 750-летию вторжения монгольско-русского войска в Галицко-Волынскую Русь и Литву.
( Read more... )В жизни эти люди действительно были политическими противниками, однако важнее даже не их реальный конфликт, а противостояние данных князей как политико-исторических символов. И если имя победителя Ледового побоища всегда было начертано на соответствующих знаменах, то, напротив, герой битвы под Ярославом едва ли ныне известен широкому кругу русских людей. Это, как ни кинь, говорит о многом. Обычно противопоставление Даниила и Александра формулируется в следующих терминах. Первый – западник, сторонник активного сопротивления монголо-татарам в союзе с европейскими государствами. Второй – категорический враг «латинян», убежденный, что эта-то католическая зараза стократ хуже союза с Ордой. Оба при этом – сторонники общерусского единства, однако история, дескать, рассудила, кто прав и кто ошибался: линия Невского в конце концов привела к объединению русских земель вокруг Москвы, тогда как линия Галицкого – к переходу его княжества под Литовскую власть и последующую утрату русской идентичности. Вариации апологетики Александра Ярославича при этом простираются от полного замалчивания его «подвигов» по подавлению антимонгольских восстаний и всяческому продвижению монгольской власти в Новгороде и других городах Владимиро-Суздальской системы до заявлений о тягостной необходимости проливать кровь соотечественников во имя высокой цели/избежания еще большей крови. При этом Александр неизменно является фактическим символом русских военных успехов, одаренным и опытным военачальником.
Разумеется, таковой подход – не более чем привнесение в прошлое наших сегодняшних понятий и представлений. Само собой, ни о каком общерусском единстве в форме централизованного государства ни тот, ни другой политик не помышляли иначе как в самой теоретической либо мифологической форме. Впрочем, как и подобает средне- и не средневековым властителям, оба стремились расширить и углубить свою власть настолько, насколько это возможно. Причем, задачи, разумеется, ставились вполне реалистические: достаточно сказать, что, получив в 1239 году фактический контроль над Киевом, Даниил, однако, тут же покинул «матерь городов русских», вернувшись в преддверии нашествия монголов в родную галицкую вотчину. Так же точно и Александр, получив в 1252 году от Батыя формальный ярлык на Киевское Великое княжение, никак его не реализовал, сосредоточившись на укреплении власти в качестве Владимиро-Суздальского князя. Вел Александр – так же, как и Даниил, – одно время и переговоры с представителями папского престола об антимонгольском союзе. В конце концов его политический выбор был сделан в пользу монголов – однако это был его личный выбор, выбор в пользу себя персонально и своих династических потомков. Нет никаких оснований приписывать ему более возвышенные побуждения.
( Read more... )имеется достаточно сведений, чтобы считать Галицкого одаренным полководцем, мастером молниеносного маневра и вообще новатором военного дела: он, например, первый на Руси стал применять западноевропейские арбалеты и, похоже, первым стал заковывать в доспехи боевых коней. А что же Александр Невский, чей профиль глядит на нас с советских боевых орденов? Как ни странно, этот князь особыми боевыми заслугами похвастать никак не может. Сам факт детального описания в апологетических биографиях князя т.н. "Невской битвы" уже говорит об этом с исчерпывающей прямотой: столь незначительная стычка, одна из десятков, случавшихся тогда ежегодно, не стоила бы упоминания в летописи, если б имелось, чем ее заменить. Это артефакт того же сорта примерно, что и полумифический бой у Почхонбо в 1937 году, когда пара десятков партизан Ким Ир Сена атаковала с умеренным успехом провинциальный полицейский участок ,– это событие северокорейская агиография величает одним из крупнейших сражений мировой военной истории. В самом деле, помимо "Ледового побоища" – по масштабу весьма среднего для тех лет и не особо значительного по результатам сражения, когда возвращавшаяся из грабительского набега на эстов дружина князя была неудачно атакована наспех сколоченными силами Ливонского ордена и Тартуского епископа, – семнадцатилетний Невский, возможно, принимал участие в отцовском походе на Смоленск в 1239 году. Вот, собственно, и вся его военная биография: остальное – почти исключительно карательные походы по русским городам совместно с татарами.
( Read more... )
общий уровень гуманности русской жизни заметным образом поступательно возрастал все два домонгольских века и, однако, тут же резко понизился после Батыева нашествия. Данииил в нравственном отношении был, несомненно, продуктом домонгольской Руси, а Александр – постбатыевской, когда сильному можно все.
http://www.polit.ru/analytics/2009/01/16/lit.html |
|
|