***
Исписал себя я на бумагу,
и теперь сижу пустой.
И во мне тревожным зверем бродит
бессловесный голос мой.

Неспеша, беззвучно, пятипало
он ступает по моей груди,
и хриплю я — самому себе, и вяло —
никуда не уходи.

Никого и ничего не слышу —
только шаг его.
Да часы стучат,
как дождь по крыше,
на груди его.
Час за часом изменяя время —
наше и его.
Преломляя каждую минуту —
только и всего.