Плач в железном ключе
Диссолюция родного города меняет самоощущение на уровне кожи, будто проваливаешься по голый локоть в фетровый мешок с пылью. Снаружи гаснут маяки, которым доверяли глаз и сердце и еще кое-какие органы. В среду справили поминки по живому дому с безучастием покойного. Двадцать блядь миллионов, почти больше, чем в Австралии. Чужие чужие чужие лица, с говорком, озабоченные вопросами выживания, проживания, перспектив. Это что за улица, то есть котлован? Ты здесь родился. Перемена примет, искаженье названий. Границы смеркались, в Патриарших поймали трехметрового ашота, я извлек из ягодицы клеща в подмосковном орешнике.

Дерево слышало звук падающего леса в пустом во мне.

Я вчера наблюдал за собаками.