Отрывок из готовящейся книги: Авраам Шмулевич. "Кровь Красной Поляны. Предыстория и история геноцида

Как русские офицеры вели себя на Кавказе

Авраам Шмулевич





Русские офицеры на Кавказе, да и вообще все русское «образованное общество», чувствовали себя свободными от каких-либо моральных норм в отношении «туземцев», таковые были обязательными лишь в отношении «своих». Вот характерный пример:

«Я отправился … в имение, имени помещика теперь не помню, наверное: Нацепина, Еропина или Полуэхтова, которого-то из столбовых; имение находилось на границах Тульской губернии с Орловскою. … огромное, барское поместье. Великолепный старинный дворец в огромном парке. В доме, где мне отвели помещение, было 150 нумеров, в каждом не менее 2-х комнат, и одна из них с большущею 2-хспальною кроватью из красного дерева, с золотыми украшениями.

Вечером за чайным столом нас было только трое: хозяин (еще довольно бодрый господин), хозяйка (очень милая и приятная дама, лет около 40) и я. Зашла речь о старине, о том, что бывало и чего не стало.

И тут услыхал я от хозяина два рассказа, памятные мне и до сих пор, – так были необыкновенны для меня тогда события, составляющие предмет этих рассказов. В обоих действующим лицом был сам рассказчик.

«Мы стояли в Персии. Скука была смертная, а денег было много; придумывали разные забавы. Я жил у одного персиянина, отца семейства, и, узнав, что у него есть дочь-невеста, вздумал посвататься. Сначала, разумеется, отец и слышать не хотел; но когда он проведал через одного армянина, что я обладатель целой груды червонцев, то мало-помалу начал сдаваться и торговаться.

Наконец, дело сладили: уговорились, что я женюсь формально, по русскому обряду, при свидетелях, и что невеста снимет свое покрывало перед венчанием. На этом в особенности я настаивал, надеясь покончить все дело вздором, если окажется рожа. Я пригласил товарищей всего полка на свадьбу. Был между ними и подставной поп, и подставные дьячки. Когда невеста сняла покрывало, то оказалась такою восточною красавицею, какою никто из присутствующих никогда еще не видывал.

Все так и ахнули. После импровизированной свадьбы я зажил с моею красавицею женою в доме тестя. Жили мы не более года, прижили ребенка. Вдруг – поход. Жена моя собралась было со мною, и ни за что на свете не хотела оставаться у отца. Но я и товарищи, знакомые принялись так сильно ее уговаривать, что она, наконец, решилась остаться дома и ждать, пока я сам приеду за нею».

В это время рассказа я невольно посмотрел пристально на хозяйку, жену повествователя. Смотрю, кажется, не похожа на персиянку, чисто русский тип. Повествователь заметил мой пристальный взгляд и сейчас же обратился ко мне с объяснением: «Это не она, не она; та далеко, Бог ее знает где; с тех пор о ней – ни слуху, ни духу!»
А наша хозяйка в это время продолжала спокойно разливать нам чай. (Пирогов Н. И. Дневник старого врача. - Пирогов Н. И., Сочинения Н.И. Пирогова. - 2-е юбил. изд., испр. и доп. Т. 2. - Киев : Пирогов. т-во, 1916. — 1916. - С. 628 – 631).

Собственно, то же касается и героя Лермонтова. С русской девушкой такое немыслимо, но с «черкешенкой», горянкой, туземкой – вполне допустимо и не вызывает какого-то особого осуждения.

Отрывок из готовящейся книги: Авраам Шмулевич. "Кровь Красной Поляны. Предыстория и история геноцида черкесов Российской Империей".
Поддержать проект:
PayPal: avraham.shmulevich@gmail.com
Яндекс-кошелёк: 410014867441410
https://money.yandex.ru/to/410014867441410