Рав Авраам Шмулевич

Авраам Шмулевич

Наверное, ничто так не показывает глубину ментальной пропасти, которая разделяет жителей Северного Кавказа и остальной Российской Федерации, как дата 21 мая.

Для большинства россиян она просто ни о чем не говорит.

Для большинства кавказцев 21 мая – один из самых значимых дат, определяющая их национальное самосознание.

***

21 мая 1864 года в урочище Красная Поляна близ Сочи, где тогда располагался адыгский аул Кбааде, а ныне — горнолыжный курорт, один из ключевых объектов прошедшей Олимпиады, соединились четыре мощных русских отряда, завоевывавших Западный Кавказ с четырех разных направлений. День этой встречи, 21 мая 1864 года, и был объявлен днем окончания Кавказской Войны.

Это была одна из самых длительных и кровавых войн России. Первую попытку закрепиться на Кавказе Москва предприняла еще при Иване Грозном. С 1764 года началось систематическое завоевание черкесских земель, с начала 18 века – Чечни и Дагестана.

Сама Русско-Черкесская война 1763-1864 годов, в свою очередь, состояла из двух этапов: покорение Восточной Черкесии (Кабарды), 1763-1825 годы; и завоевание Западной Черкесии, 1829-1864 годы.

***

Средний россиянин верит в то, что его страна всегда вела исключительно оборонительные войны, благородно отбиваясь от тех, кто вероломно нападал на нее со всех сторон.

Хотя раньше захватчики были честны и называли вещи своими именами. Никаких “освобождений” – покорение.

Николай I в рескрипте от 25 сентября 1829 г. на имя И.Ф. Паскевича, в то время главнокомандующего на Кавказе, повелевал: «Кончив, таким образом, одно славное дело (войну с Турцией), предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнее — усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных».

Генерал Булгаков, 1810 год, рапорт по результатам похода в Кабарду:
«Кабардинский народ доселе никогда таковой чувствительной не имел потери… Они потеряли много имущество, которое сожжено с двумястами селений».

Грибоедов, который был в отряде генерала Вельяминова, в 1825 году, письмо к Бегичеву:

«Имя Ермолова еще ужасает; дай бог, чтобы это очарование не разрушилось… Будем вешать и прощать и плюем на историю».

Пушкин, 1829 год, «Путешествие в Арзрум»:
«Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены».

Александр Фонвилль, французский военный наблюдатель при Кавказской армии, «Последний год войны Черкесии за независимость, 1863-1864»:
«Со всех мест, последовательно занимаемых русскими, бежали жители аулов, и их голодные партии проходили страну в разных направлениях, рассеивая на пути своем больных и умиравших; иногда целые толпы переселенцев замерзали или заносились снежными буранами, и мы часто замечали, проезжая, их кровавые следы. Волки и медведи разгребали снег и выкапывали из-под него человеческие трупы».

Адольф Берже, официальный историк Кавказской войны, в книге «Выселение горцев с Кавказа»:
«Мы не могли отступить от начатого дела только потому, что черкесы не хотели покориться. Надо было истребить черкесов наполовину, чтобы заставить другую половину сложить оружие. Предложенный графом Евдокимовым план бесповоротного окончания Кавказской войны уничтожением неприятеля замечателен глубиною политической мысли и практической верностью…».

Михаил Венюков, офицер Кавказской армии, «Кавказские воспоминания (1861-1863)»:
«Война шла с неумолимой беспощадною суровостью. Мы продвигались шаг за шагом, но бесповоротно, и очищали земли горцев до последнего человека. Горские аулы были выжжены целыми сотнями, посевы вытравливались конями или даже вытаптывались. Население аулов, если удавалось захватить его врасплох, немедленно было уводимо под военным конвоем в ближайшие станицы, и оттуда отправлялись с берегам Черного моря и далее в Турцию… Аулы абадзехов на Фарсе горели дня три, наполняя горечью пространство верст за 30. Переселение шло чрезвычайно успешно…».

***

Завоевание Россией Кавказа сопровождалось колоссальными жертвами. Как со стороны завоеванных, так и со стороны завоевателей.

Что касается черкесских жертв российского завоевания Кавказа – то мы говорим про геноцид целого народа. Война России с Черкесией длилась 101 год, с 1763 по 1864 годы.

На заключительном этапе русско-черкесской войны, в ходе очищения и Кавказа от черкесов – число погибших черкесов можно оценить в миллион человек. Они умерли в ходе этнической читки и геноцида. То есть, в результате боевых действии и в ходе насильственного выселения, от искусственно вызванных российскими властями эпидемий и голода. Количество насильственно депортированных, тех, кто смог живым добраться до Турции, куда изгонялись черкесы, и не умер в первые месяцы пребывания там – можно оценить от полмиллиона до миллиона человек.

Но мы говорим только о заключительном этапе войны. Пусть и самом кровавом. Но завоевание Российской Империей черкесов продолжалось сто лет.

Государство восточных черкесов – Кабарда, было одним из феодальных государств восточной Евразии с развитой структурой и феодальной иерархией, она сопротивлялась российскому наступлению несколько десятилетий, и была завоевано (1820-е годы) только после того, как из-за занесённой эпидемии чумы умерло более 90% (!) всего населения. На момент начала агрессии Империи в 1763 году численность кабардинцев превышала 300 тыс., после 1822 года – осталось около 30 тыс. И даже после этого кабардинцы продолжали сопротивление России до 1860-х гг.

Общее число жертв в ходе всей столетней русско-черкесской войны, не считая ее последнего этапа – «очищения Кавказа от коренных его обитателей» (как без обиняков выражались царские генералы) можно очень приблизительно также оценить в миллион человек.

Таким образом, в ходе присоединения Кавказа к России было убито приблизительно два миллиона черкесов.

В результате чего на родине осталось около 5% двоенного числа черкесов

Огромно было число погибших и у других «присоединяемых» народов.

Их число, также очень приблизительно, можно оценить в миллион человек убитых и скончавшихся от голода.

Кроме того, в ходе завоевания Кавказа российские власти проводили насильственную депортацию представителей почти всех северокавказских этносов. Общее число насильственно изгнанных и тут составляет сотни тысяч. В процентном отношении к данному этносу – до 10-15 процентов, по предварительным оценкам. Хотя по отдельным группам число было выше, так, у осетин этнической чистке подвигнута практически вся знать. Депортации продолжались и после официального объявления об окончания Кавказской войны. Царские власти продолжали изгонять и выдавливать кавказцев с Кавказа до момента краха Империи. Изгоняли не только черкесов. Например, осетины-дигорцы как «враждебные мусульмане, неподдающиеся христианизации» были выселены вместе с чеченцами-карабулаками и орстхоевцами в 60-70 гг. 19 века.

Определить общее число потерь – трудная задача. Она требует отдельного исследования, которое пока не написано. Официальная статистика, как российская, так и турецкая, очень не полна, и как писал еще Адольф Берже, официальный историк Кавказской войны «Число выселившихся душ… должно быть значительно более показанного». Данные отрывочны и занижены, но и по ним можно составить впечатление о масштабах трагедии. Турецкие официальные данные за 1865 г: только за этот год в Османскую империю прибыло 520 тыс человек. Всего депортация продолжалась почти 7 лет. В 1863-1864 гг. численность черкесских изгнанников, погибших в Османской империи, составила свыше 100 000 человек. По официальным данным османского правительства в 1867 г., численность черкесских изгнанников на территории Османской империи (без учёта погибших) составляла 595 000 человек.

Потери русской армии тоже были огромны. По оценке современного российского историка потери русских составили миллион человек – сто тысяч на поле боя, остальные от болезней и лишений. [Лапин. В.В. Армия России в Кавказской войне. XVIII—XIX вв. — СПб, 2008. С. 46 -48].

Население завоеванных областей Кавказа на момент окончания войны составляло, примерно, четыре миллиона человек.

То есть, Россия убила четыре миллиона человек, чтобы в результате российского завоевания Северного Кавказа примерно четыре миллиона человек стали подданными империи.[Ходарковский Майкл. Горький выбор. Верность и предательство в эпоху российского завоевания Северного Кавказа. М. 2016 г.- С.24.]

***

Трагические страницы есть в истории практически всех современных государств. В этом Россия мало отличается от развитых стран Запада. Но вот в отношении к своему прошлому – тут различия разительны.

До сих пор власти РФ официально не признают трагедию черкесов и других жертв завоевания Кавказа, и препятствуют исследованию и даже просто беспристрастному обсуждению этих событий.

«История составляет в России часть казенного имущества, это моральная собственность венценосца, подобно тому, как земля и люди являются там его материальною собственностью; и народу из нее показывают только то, что сочтут нужным. Память о том, что делалось вчера – достояние императора» – писал Маркиз Астольф де Кюстин о России времен Николая Первого [Кюстин Астольф де. Россия в 1839 году. СПБ. Крига.. 2008. (Изд. 3-е). 704 с. С. 645-646.]. Американский дипломат Джордж Кеннан в 1944 году в Москве записал в дневнике: «…здесь люди решают, что правда, а что ложь» [Снайдер Т. Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным. – К.: Дуліби, 2015. – c.19.].

Однако ложь губительная и бесперспективна. На дезинформации и отрицании объективных фактов построить здание государственности невозможно. Если Москва не научится смотреть в лицо своему прошлому – она перестанет быть столицей многонационального государства, а станет вновь Московским княжество в соответствующих границах.

http://afterempire.info/2019/05/22/genocidcherkesov/

Русские: федерация или смерть

В течение столетий русские, как нация, при защите своих интересов в столкновении с другими народами опирались, в основном, на мощь государства. Сегодня данная модель не работает.

Жестко-иерархическая российская государственная машина традиционного для России типа не выдержала начала перехода к постиндустриальной эпохе и рассыпалась.

Но русские не оказались способными быстро, причем на новых основаниях, выстроить новый эффективный государственный механизм. Современное российское государство неэффективно, лишено какой-либо скрепляющей идеи — и, главное, не просто коррумпировано, но заточено только на разворовывание ресурсов, не способно ничего производить.

В числе прочих последствий преимущественная опора на государство привела к тому, что у русских слабее, чем у большинства окружающих народов, выражены горизонтальные связи внутри общества, меньше чувство национальной сплоченности. И в результате всюду на просторах РФ, где групповые интересы русских (будь то в сфере бизнеса, криминала, распределении жилья и прочих ресурсов) сталкиваются с групповыми интересами иных национальных групп — представители местной власти, в том числе и русские по национальности, легко «покупаются» «нерусской» стороной. Русские оказываются неспособны действовать, как единое целое, в том числе и при мобилизации финансовых или административных ресурсов «на общее дело», а у чиновников — этнических русских чувство «национальной принадлежности» оказывается много слабее «чувства своего кармана». Механизмы же внутриобщинного принуждения (и силового, и психологического) у современных русских просто отсутствуют как класс.

Единственный поведенческий механизм, который еще мог бы эффективно защитить коллективные национальные интересы в этих условиях — способность к коллективному стихийному насилию, направленному именно против внешних угроз, к пассионарному взрывному сопротивлению.

Но его-то, похоже, у русских в целом, как народа, также нет. Причем нет давно.

Во всяком случае, так представляется при взгляде на русскую историю.

Ответ на никонианский разбой: вместо массового вооруженного восстания — массовые, тысячные самосожжения (где еще такое было?!) и бегство, уход в леса, за кордон.

Соловецкое восстание — единственный крупный чисто русский по составу участников вооруженный эпизод в борьбе за «старую веру», но и здесь мы наблюдаем ту же реакцию — пассивное бегство.

Только тут из-за того, что в Соловецком монастыре, одном из главных интеллектуальных центров антиниконианцев имелись прекрасные почти неприступные укрепления, да еще на удаленном острове — монахи в них и сидели до упора. Сама история так и называется «Соловецкое сидение». Не было никакой военной инициативы, попытки зажечь тыл в самом Московском царстве, массовых выступлений в поддержку в других местах.

Преследования сторонников «старой веры» со стороны московских властей продолжались и в XVIII и XIX веках: массовые выселения, закрытия скитов, сожжения книг, аресты «начетчиков». Со стороны же сектантов и старообрядцев — та же реакция, пассивное сопротивление. А они ведь составляли более 10 % населения России.

Протест против закрепощения крестьян: в крупных восстаниях типа Разина и Пугачева участвовали в основном казаки, а также тюрки-мусульмане.

Ответ на чудовищный гнет при Петре: массовое вооруженное сопротивление было только со стороны украинцев и казаков (самое крупное антипетровское восстание Булавина — восстали, как обычно, донские казаки).

Но казаки — это не русские, в те времена их можно совершенно четко определить как отдельный народ, со своим особым этногенезом,

Казаки даже на момент Революции являлись особой группой, которую многие рассматривают как отдельный этнос, некоторые как субэтнос. В любом случае, по своим психологическим характеристикам отличавшийся, как и дворяне, от основного ствола русского этноса. А в XVII–XVIII веках разница была еще более значительна. На тот момент казаков нужно по всем параметрам рассматривать как отдельный этнос. Впрочем, их именно так и рассматривали в официальных документах и учебниках того времени. Так, в этнографическом труде одного из отцов российской географии проф. Е.Ф. Зябловского «Новейшее землеописание Российской империи», в части третьей «Об обитателях государства, их языках, вере и упражнениях народных», в параграфе 82-м перечисляются «народы словенские»: «1) Россияне, владеющий народ в Российском государстве, живут везде в России. 2) Козаки, кои суть: Донские, Гребенские или Терские, Волжские, Оренбургские. Сибирские, Малороссийские, Бугские и Черноморские. 3) Поляки». (СПб., 1807, ч. 3, стр. 16).

Также в другом основном труде по российской географии начала XIX века, в учебнике К.И. Арсеньева, «Краткая всеобщая география» (СПб., 1818, 20-е изд., 1849), написанном по поручению «учебного начальства» и в течение 30 лет служившем единственным учебником по этому предмету, читаем в разделе «Отдел о племенах народов, обитающих в Российских владениях»: «к славянскому племени отнесены: а) Русские, господствующий народ в империи, б) Казаки Донские, Черноморские. Уральские и Сибирские, в) Поляки — народ составляющий главное население в Царстве Польском и в губерниях от Польши присоединенных». Другие славянские народы в этих трудах не обозначены.

Кроме того, основная сила антипетровских выступлений, донские казаки во времена Петра — в этническом смысле мало чем отличались от запорожских казаков (которых считают частью украинского народа) или даже от собственно украинцев Мазепы. От русских центра и севера России донцы отстояли дальше, чем от украинцев.

Смута и польская оккупация: отряд в тысячи три человек, наемников — польских рыцарей и казаков прошел всю страну и без труда взял Москву. И вся столичная элита, церковная, военная и бюрократическая, стала сотрудничать с оккупантами. В военном отношении поляки представляли собой просто сброд, набранный в спешке в приграничных областях, это даже не были регулярные польские части. Самыми боеспособными из сил вторжения были казаки, многие из них — ариане по вероисповеданию.

Контролировали оккупанты только Москву и несколько крепостей на пути в Польшу. В конце концов, очень неспешно, на огромных пространствах (а ведь были там и гарнизоны регулярной армии, и бояре, и дети боярские, и верные правительству казаки) организовались военные силы и выбили этот разложившийся сброд из Кремля.

Революция 1905 года: основные вооруженные массовые выступления (во всех их видах — будь то сознательные выступления против царизма, или стихийные проявления массового насилия — грабежи и поджоги помещичьих усадеб, еврейские погромы) имели место в южных, населенных украинцами, губерниях. Из значимых выступлений собственно в России можно отметить только московское рабочее восстание и рабочие волнения в Петербурге. Но рабочие московских и питерских заводов по национальному составу являли собой довольно пеструю смесь, там было много приезжих, опять же, в значительной части выходцев с Украины. В Петрограде вооруженным восстанием руководили украинец Георгий Степанович Хрусталев-Носарь, председатель Петербургского Совета рабочих депутатов, и евреи Лев Троцкий (Бронштейн), занявший пост Председателя после ареста Хрусталева-Носаря, и председатель исполкома Петросовета Александр Парвус (Израиль Гельфанд).

Революционный антиправительственный террор: им занимались в основном дворяне (особый субэтнос, пестрого этнического происхождения, ныне полностью выведенный) и евреи. Хотя, конечно, были бомбисты и из русских не-дворян, такие как Каляев или Нечаев — но они «не делали погоды».

Кто сделал революцию и Гражданскую войну? В начале, при взятии большевиками власти в Питере и Москве, они опирались на солдат, которые просто рвались домой, в значительной степени это были русские крестьяне.

Тут тоже очень характерная реакция — в стране война, территория оккупирована, «Отечество в опасности», интервенты — а они пахать бегут!

На следующем этапе, в начале гражданской войны, вторая половина 1917–18-го, большевики нашли себе всяких заблудившихся дальних нацменов — китайские полки Йоны Якира, латыши, пленные австро-венгры и кто только не. Но собственно Гражданскую войну вели и выиграли большевикам следующие группы: кадровые офицеры царской армии, в основном дворяне, интеллектуальный цвет Академии генштаба, такие, как Брусилов, Снесарев, Свечин — все они были с большевиками; евреи; казаки; украинцы – от Антонова-Овсеенко до Махно.

Русское крестьянство выполняло роль пассивного элемента, мобилизуемого то красными, то белыми.

Та же картина и в основных антибольшевистских выступлениях. Крупнейшее восстание в Кронштадте: председателем созданного восставшими Ревкома был Степан Петриченко, из Запорожья.

Конечно — в гражданскую войну было «много чего». Единственным, пожалуй, крупным чисто русским массовым вооруженным выступлением было крестьянское восстание под руководством Антонова. Но если говорить об общей картине — то она получается такой, как описано выше.

Если мы посмотрим на географию партизанского движения в Великую Отечественную войну (как просоветского, так и националистического), то увидим, оно разворачивалось в основном на землях, населенных или украинцами (особенно западными) или белорусами.

И в первую Отечественную Войну 1812 года, и в войну Великую Отечественную партизаны в основном действовали в белорусских районах. В районах собственно России, захваченных немцами, партизан практически не было.

Таким образом, мы видим, что среди русских роль пассионарного запала выполняли украинцы, белорусы и евреи.

И именно украинцы, в значительной степени, — основной горючий пассионарный материал в России.

Преступность также представляет собой вид сопротивления, канал, в который сливаются асоциальные пассионарии. По ее типу можно многое понять о потенциале сопротивления народа. Если для русских архетипично воровство, втихую, поодиночке, то для украинцев — именно сбиваться в банды. Для евреев же характерны интеллектуальная преступность, финансовая и мошенничество, а также вооруженный разбой, или в особо дерзких формах, или в сложно организованных бандах, или деятельность типа наркоторговли и рэкета, требующая мощного и жестокого силового прикрытия и интеллектуальной разработки.

Сейчас наиболее пассионарные украинцы в значительной степени ориентированы на свое новообретённое государство, с началом агрессии России против Украины процесс отдаления украинцев от Московии многократно усилился, этого пассионарного элемента в России уже нет.

Основным активным инородным элементом в России становятся вместо них кавказцы. Но кавказцы русским не комплиментарны. Если украинцы и белорусы действовали как часть русского народа, то кавказцы — как сила, направленная на его разрушение.

При столкновении с русскими кавказцы выигрывают за счет того, что они сохранили горизонтальные связи, большой уровень внутригрупповой сплоченности и национальной солидарности. У русских, как уже было сказано, он всегда был ниже — а жизнь больших городов последнего столетия вообще полностью атомизировала русский народ.

Такова историческая реальность, так, как она доступна наблюдению историка.

Но народ — живой организм. Он меняется. Для того, чтобы выжить, у русских как нации, теоретически, есть только две возможности.

Или восстановить жесткое национально-ориентированное иерархическое вертикальное государство.

Или научиться жить в системе горизонтальных связей, на современном политическом языке это именуется «гражданское общество», и воспитать в себе чувство национальной солидарности. Причем или то или другое нужно делать в короткие сроки — время работает против русской нации.

Путь на воссоздание тоталитарного террористического режима сейчас явно выбирает московская власть. Однако режим такого типа очень затратен для потенциала народа, а в условиях 21-го века вообще абсолютно неэффективен. Даже если его удастся построить, долго он не продержится. Занимающий огромные пространства многомиллионный русский народ не может в современных условиях развиваться при системе жёсткого управления из одного центра.

А значит, перед русскими как народом стоит только один выбор: или научиться жить в нецентрализованном, самоуправляемом обществе, построить федерацию на основе гражданского общества, или уйти с исторической арены.