1. Восприятие Новой Англии в период освоения и заселения

Название не отражало какого-то особого отношения англичан к побережью, лежащему к северу и юго-западу от мыса Кейп-Код. Так же была названа Виргиния тем же Джоном Смитом при основании колонии в 1607 году в латинской форме Nova Britannia. Однако, к сожалению для капитана, эту колонию не поспешили заселять трудолюбивые представители английского среднего класса, вместо них приехали представители дворянства и авантюристы в поисках лёгкого богатства. Ввиду удивительного, но характерного для того времени презрения к таким низменным побуждениям[2] оказалось необходимым перепозиционировать территории. Так современная Новая Англия, в самые первые годы после своего открытия называемая то Norumbega – североамериканским Эльдорадо, то Северной Виргинией, и стала Новой Англией. Вообще же и для набожного Джона Уинтропа[3] – губернатора пуританской колонии Массачусетского залива и для мирского человека Джона Смита[4], вообще для большинства англичан того времени, устремлявшихся через Атлантический океан, безотносительно их религиозной принадлежности, северо-восточное побережье Американского континента было культурным и природным продолжением Англии.

1.2          Восприятие Новой Англии как культурного и природного продолжения Англии

Капитан Джон Смит был одним из немногих, кто сознательно культивировал отношение к новооткрытым землям как к новой Англии. Он был автором ряда описаний, где упор делался на сходство климата, природы и прочих условий с английскими. Ему принадлежит карта, впервые изданная в 1616 году, где индейские топонимы Новоанглийского побережья заменены на привычные для любого англичанина, вроде мыса Анны или мыса Елизаветы (эти сохранились до нынешнего времени).

Впрочем, первых поселенцев, тех, кто решился ехать в новые земли, убеждать в подобном и не было нужды. Пуритане считали, что заселяемые ими земли – остров, несмотря на то, что географические знания того времени не давали для того основания. Для характеристики элементов ландшафта использовались типично английские термины (такие как marsh, orchard, fen, pond, brook), адаптировавшие восприятие к новой территории. Резко же неукладывавшиеся в подобную культурную схему восприятия территории индейцы могли восприниматься либо как аналог цыган (за их приверженность бродячему образу жизни), либо как народ, от которого Новая Англия промыслительно очищалась (соответственно и снимались противоречия – до прихода англичан территория была уже предназначена для них, и как только они появились, все несоответствия Господь поспешил устранить).

Дело в том, что число индейцев, ещё до начала массовой миграции переселенцев из Европы, стало резко сокращаться из-за эпидемий, начавшихся после контактов с самыми первыми европейцами – торговцами и путешественниками. Это, а также желание не замечать местное население, породило у пуританских лидеров традицию восприятия Новой Англии как vacuum domicilium – пустого Нового Света, который станет домом для тех, кто его присвоит и возделает.

Факт почти повсеместного вымирания индейцев на побережье незадолго до прихода пуритан сыграл интересную роль в восприятии этой территории как новой Англии. Настроенные на данную модель восприятия поселенцы в первую очередь обращали внимание на очищенные от леса под индейские поселения территории. Так как они были пусты, и так как именно эти места напоминали переселенцам оставленную сильно обезлесенную родину, их осваивали в первую очередь. То есть глаз переселенца искал в первую очередь черты сходства новой земли с Англией, и именно эти черты оказывались первостепенными в восприятии этой новой Англии ее первыми поселенцами.

Интересно отметить, что преобладающая традиция восприятия Новой Англии в качестве естественного продолжения Англии не разделялась пуританами - сепаратистами (то есть отделившимися от Англиканской церкви), прибывшими на новые земли в 1620 году на знаменитом Мэйфлауэре и основавшими Плимут. Именно вопрос отделения либо не отделения от “Church of England”, по-видимому, стал водоразделом в определении собственной идентичности. Пуритане – конгрегационалисты, начавшие миграцию в Новую Англию на десять лет позже, не оставлявшие Англиканской церкви, а лишь желавшие очистить её от наследия папизма, не порывали со своей самоидентификацией в качестве англичан. В сочинении же «Причины и соображения, оправдывающие переселение из Англии в Америку», принадлежавшем перу одного из лидеров более радикально настроенных сепаратистов (1622) заявляется: «…мы все во всех местах странники и паломники, путешественники и временно пребывающие, более того, не имеющие пристанища в этой земной скинии; не имеем постоянного места жительства, но бродим, и пристанище наше мимолётно, одним словом, наш дом нигде». Впрочем, сепаратисты не заложили какой-либо мощной традиции восприятия Новой Англии. Их историческое значение состоит в том, что они были первыми в будущей колонии, и помогли освоиться последовавшим не отделившимся конгрегационалистам, что и начали процесс физического и культурного освоения территории[5].