noctu_vigilus

От Ремезова до Словцова – тобольский миф это самосознание гордых столичных жителей. Из нашего времени это обычно видится в каком-то великолепии, и как-то недоумеваешь, куда подевалось былое величие? Ничего, что столица эта стояла на полузатопленной, полуболотистой низкой пойме, населена всяким сбродом, кругом жили полудикие ханты и манты, и менее дикие татары, столицей город был, потому что в огромной полупустой стране больше особо и некому было, за мощный мегаполис сходил и городок типа нынешнего большого села, и вообще – холодно, лес кругом и гнуса навалом.

Расскажет ли кто будущим исследователям московского мифа, что гордых столичных жителей половина страны упорно считает пидарасами, город абсолютно не приспособлен для жизни нормальных людей и населён крестьянами, детьми крестьян, маргиналами, бандитами и этническими диаспорами? Тем не менее, в любой столице на всём этом безобразии, как фиалки на помойке, цветёт маленькая прослойка интеллектуалов, которые сочиняют местный изящный миф и даже иногда отражают его на бумаге. Так было и с Тобольском. Пётр Андреич умер уже где-то в 1830-х, но был ещё носителем сознания того поколения тоболяков, которое всю Сибирь видело своей самоличной страной, которую они обязаны были просвещать, увещевать, вразумлять, воспитывать, возделывать, учить глупых томичей и диких иркутян уму-разуму и цивилизации, несмотря на то, что те, возможно, считали их пидарасами.

 Но вот как-то потом всё быстро так случилось. Сначала Восточную Сибирь отделили, потом Енисейский край, потом как-то и Томск оказался губернским центром. А тут ещё и подбочная Тюмень и выскочка Омск стали пальцы средние показывать. В середине 19 века можно было уже только недоумевать как так вышло, что гордая сибирская столица меньше чем за сто лет стала просто провинциальным городом? Но особо таким мыслям никто не предавался – хватало в общем дел, губернская столица, внутренние дела, народное просвещение, сельское хозяйство и какая-никакая культурная жизнь. Так тобольский миф стал мифом рядового сибирского губернского центра.

Потом пришли большевики и всех расстреляли. Кого не расстреляли – сослали. Кто умный был – сам сбежал. Кого не добили, пришли и расстреляли на второй раз. Так тобольский миф исчез на время с лица земли. Потому что нескольким оставшимся в Тобольске образованным еврейским и польским семействам надо было думать как учреждать в здешних болотах передовую пролетарскую власть, просвещать в социалистическом духе хантов и мантов и тащить дурацких крестьян в колхозы. В конце-концов, кто-то сверху придумал в Тобольск всех сажать. А потом придумал к откинувшимся уркам присылать разной культурной интеллигенции. Это было в 60-х годах и, наверное, было нашим неафишировавшимся ответом Мао.

Присланная интеллигенция почесала репу: ей вовсе не хотелось жить в маленьком северном бандитском городке, куда надо плыть по реке или ехать три дня на машине по грязи и бездорожью, где с Прямского взвоза водила ездит на Кубанце на спор и за ящик портвейна, под тем же прямским могут запросто убить, а за Абрамку вообще ходить нельзя – там татары живут потому что…

    

Тут ещё открыли в городе комсомольску стройку – повалил полуобразованный народ – инженеры, следователи разные – всё лучше, чем урки, эти хоть – аудитория. Ещё позднесоветская власть полюбила юбилеи. Отпраздновали с помпой четыреста лет городу, что и стало пиковой фазой развития мифа о Тобольске в его современном виде. Тут наступил 91-й год – на окраины Сибири добиралась перестройка…

Перестройка эмансипировала интеллигенцию и та сделала на время тобольский миф своей основной идеологией, фундаментом локального патриотизма, источником гордости тоболяков за свой город и корнем идеи об туристическом центре. Миф вещался из телевизера, в школе, в книжках и уже сами простые горожане начинали основные его элементы воспроизводить в купе поездов перед иногородними попутчиками. В конце 90-х годов, правда, город как-то в ступор впал с интеллигенцией и мифом. И выход нашёлся только в сторону эмансипации купеческого, а затем чиновнического сословий, но раз у нас всё замедленно, то эмансипация была для таких гибридных граждан – купеческо-чиновничьего сословия.

Новое сословие очень хорошо умеет из интеллигентских сюсюканий деньги выжимать. В приезд в Тобольск ЕИВ, царственной особе был воспроизведён миф тобольский во всем объёме, что и стало ему плитой надгробной, ибо ЕИВ не удержался и пообещал денег на такой красивый миф. После чего, конечно, новое командующее сословие, старое стало выжимать из мифо-деньгообразующей среды, чтоб под ногами не путалось, разрушая хлипкие институции и тусовки, которые и были главной питательной средой самовоспроизведения мифа Тобольского.

На чём и стоит успокоиться, ибо любая культурная жизнь сталинского государства была лишь последним вздохом дореволюционного общества перед его окончательным и тотальным уничтожением. Выучите наизусть фразу «здесь, под варварским мечом, - не говорю уже: писать много, - но даже и вздохнуть нельзя» и учитесь придумывать Тобольский миф на английском языке…