Бабушка
Только что вернулась со съемок. Хочется сразу рассказать вам кое-что. Особенно после двухнедельной жж-войны, в которой сама участвовала.

То, что я вам расскажу... Оно трагичное и светлое одновременно. И высокое очень. Речь в программе шла об участившихся случаях наездов на пешеходов. Как на переходе, так и на тротуаре даже. Сами знаете. Наверное среди моих читателей нет человека, который не знает про погибшую жену блогера Алексея Шума, которую сбил на переходе гад и мерзавец. Женщина была беременна, осталась старшая дочка десяти лет. Алексей был у нас на программе. Немного рассказывал. Борется за наказание убийцы. Хорошо бы удалось! Тяжело все это... Очень тяжело даже слушать и хочется спрятать глаза, как будто сам виноват.

И была у нас бабушка одна Валентина Васильевна. У нее сын, молодой красавец, попал год назад во дворе под колеса в хлам пьяному начальнику гаража одного военного санатория. Год лежал в больнице в вегетативном состоянии, мама за ним ухаживала сама. Недавно умер.

Убийца узнал о том, что наехал на человека через три дня - когда протрезвел. Жена приволокла извиняться и просить не губить/тоже был нетрезв/. Обещал деньги на лечение. Действительно дал со скрипом постепенно около двухсот тысяч. Валентина Васильевна за год потратила на лечение миллион. Что могла продала, влезла в долги. Не на что поставить сыну памятник, а очень хочется. Конечно.

Но я не об этом. Нет. Не об этом. Все стали галдеть наперебой: "Растерзать, расстрелять, вы его ненавидите естественно!" Галдели всю программу, а потом еще Валентину Васильевну в гримерку завели, чтобы соединить с адвокатами и депутатами. И все мы были полны ярости такой страшной, что готовы были прямо сразу в Жуковский рвануть и подонка на фрагменты расчленить.

Она нас послушала спокойно. Бабушка такая в черном, очень спокойная, с глазами небесными и говорит тихо:
- Я его не ненавижу и зла не желаю. Я его сразу постаралась простить, как человек верующий. Я надеялась, что Бог за это моему сыну поможет. Но не случилось. Но все равно, вы поймите, если бы я его ненавидела, меня бы эта ненависть сожгла. Не могу я. Если Бог его помилует - он раскается.

И это она так естественно сказала, что все мы примокли и даже ослепли от света, который от этой русской бабушки исходит.

Она такая сама хрупкая, роста маленького. Я ее обняла и на ухо шепчу: "Пусть Господь вам пошлет хоть немного утешения, я буду за вас молиться".

А она мне отвечает: "И я за вас буду. За всех. Я имена всех вас узнаю у редактора, запишу и буду молиться. Я ж теперь все время в церкви, у нас и батюшка такой хороший!"

Вот честно - меня всю перевернуло. Меня читает много христиан. Но вот, как бы это сказать... Мы рядом с этой бабушкой... Не стояли мы рядом с этой бабушкой. Чтобы она о нас грешных молилась - нам еще заслужить надо. Вот мы за нее помолиться можем. Кто как умеет. Чтобы покой к ней пришел и немножко радости. А света ей не занимать. Рабе Божией Валентине.