суточные щи - January 27th, 2011

Когда поэту-символисту и теософу Кобылинскому Льву Львовичу (Эллис) надоел и символизм, и теософия, он уехал в Германию и вмиг стал католическим священником, а позже и иезуитом. Потом он жил в Швейцарии, на русскую литературу и теософию забив.

Кому из нынешних деятелей русской литературы по плечу стать нет - не немецким священником в Швейцарии, но хотя бы польским сантехником в Лондоне?

То-то же.

Пишите, уважаемые.

Почему-то лежа мы всегда говорим по-французски

- из письма Михаила Кузмина художнику Константину Сомову.

и дальше

Если Вы захотите сделать мне удовольствие зайти ко мне без последствий, то когда угодно. (((Простая калька с французского.)))
(это нужно запомнить)


Русский язык к 1917 году еще был совершенно не готов для размышлений на определенные темы. Сырой, в общем, язык. Ну а дальше и совсем ах.
А поскольку думает человек на том языке, который знает, то ----

В принципе, только образованные классы, в совершенстве знавшие хотя бы один европейский язык, были вполне осмысленными. Бедный Шариков, Полиграф Полиграфович, с одного собачьего языка перешедший на другой, недочеловеческий, шансов не имел никаких.