Еще о достройке-перестройке Есть такое ощущение, что мы живем в интересную переходную эпоху - эпоху завершения периода "тоталитарного градостроительства", продолжавшегося почти весь двадцатый век.
Видимо, именно отвратительностью такого градостроительства в значительной степени и объясняется сильное неприятие перестроек-достроек-подстроек. Ведь исторически такие перестройки были явлением вполне нормальным. Дворцы и соборы очень часто строились на месте других дворцов и соборов, которые почему-то показались маленькими или устаревшими. Классический пример Парижа, представаляющего в своей исторической части результат гигантской османовской перестройки - свидетельство того, что такая перестройка вполне может быть замечательной и прекрасной.
Но в двадцатом веке расцвел феномен нового градостроительного подхода. О нем очень хорошо написано в знаменитой книге Джеймса Скотта "Seeing Like a State" (в русском переводе - "Благими намерениями государства"), где он рассматривает принципы Ле Корбюзье и Нимейера, а также идеи
Джейн Джекобс, прежде всего ее книги
The Death and Life of Great American Cities. В двух словах этот подход выражается в том, что планировщик видит город как бы с огромной высоты, теряя детали зданий и улиц, превращая сами здания и улицы в детали своей огоромной умозрительной картины (в реальности наблюдаемой разве что с самолета или из далекой перспективы). Все это имеет, естественно, социалистические корни.
В результате появляются типичные районы однообразных новостроек, кварталы гигантских офисных коробок, бесконечные ровные фасады официальных дворцов, уроды типа парижской
башни Монпарнас или покойной (слава богу) московской гостиницы "Интурист".
Этот подход почти загубил исторический Вашингтон, превратив множество бульваров, застроенных прекрасными (судя по фотографиям) таунхаузами в безжизненные ряды офисов и парковок, только сейчас оживающие.
Отсюда - естественный страх дальнейших перестроек, склонность всю старую застройку считать априорно лучшей, нежели любая застройка современная.
Но это время проходит. Архитектура и градостроительство возвращаются к нормальной перспективе, к перспективе горожанина. Это видно везде, во всем - и больше всего, наверно, в двух странах, где большие города сильнее всего (хотя и по-разному) пострадали от "тоталитарного градостроительства" - в России и в Америке. Перестройка уже не будет такой пугающей и беспощадной.
А нелепость лужковского эклектизма - это, наверно, просто издержки переходного периода.