Московский хор
МДТ/Театр Европы(?), реж. Коняев/Додин(?). Пьеса Петрушевской. В театре на Таганке. Итальянские субтитры, богатая програмка, фуршет по спецпропускам в спецбуфете.

На сцене без занавеса - квартира 57-го года, построенная вертикально, так что кровать, например, опирается ножкой на стопку книжек, лежащую на столе, за которым все время едят. На кровати лежит реабилитированная родственница из Уфы. Выше, на чемодане - коляска с плачущим ребенком и славянский шкаф и т.п.

Реалистичный подробный рассказ о тяжелом времени. Сильные и полностью определенные женские героини. Слабые и недоделанные мужчины.

Двоежонцы, бросатели новорожденных детей, насильники, совратители девочек, увольняемые из армии за пьянку - записываются на курсы электросварщикофф, умирающие скрюченными и с открытыми глазами пологаемые в гроб. Откровенные лузеры, молящие о реабилитации.

Реалистичный точный режиссерский стиль, который однако тексту не когезивен (говоря русским языком, не прилипает). В него можно было бы одеть и что-нибудь из Шатрова и какие-нибудь Гроздья Гнева. Прекрасный хор (Бах, Моцарт, Свиридов), прекрасно вплетенный в прекрасную драматургию.

Итальянские субтитры в роли мобильников. Бумбараш, продающий свои книги в фойе. Любимов, склоняющийся к Захарову.