(перевод колонки из The Moscow Times 10/05/2010)

Речь премьер-министра Владимира Путина в Волгограде 6 мая окончательно закрыла вопрос, найти ответ на который все пытались уже более трех лет – «Кто правит Россией?».   И не потому, что она дала какой-то определенный ответ на него, а просто, потому что заменила его вопросом куда большей релевантности – «Кто будет править Россией  после 2012 года?».  

 По всем канонам, это была речь лидера партии, готовящейся к новым парламентским выборам, и кандидата на президентскую гонку.  Речь нарисовала оптимистическую картину российского настоящего и еще более яркую картину ее будущего – конечно же, при условии сохранении «стабильности», что в переводе с постсоветского newspeak означает сохранение власти «Единой России» и силовиков. 

 Однако Путин не был бы бывшим чекистом, если бы все в его речи было ясно и понятно и не требовало бы расшифровки.  Особенно это касается предложения создать нечто, что он назвал «Общероссийским народным фронтом».   По замыслу Путина, партия «Единая Россия» должна стать на выборах «зонтом» для неполитических организаций – профсоюзов, женских и молодежных организаций, организаций ветеранов и прочих.  Как уже стало известно, представители этих организаций смогут получить до четверти мест в списке кандидатов в Думу от Единой России. 

 Для человека, не искушенного в тонкостях российской политики эта сцена может показаться заимствованной из театра абсурда: лидер партии -- который при этом не является ее членом -- предлагает партии выдвигать в парламент людей, которые также не имеют отношения к партии. Тем не менее, всякий кажущийся российский политический абсурд всегда по сути очень рационален.

 В первую очередь, предложение Путина есть попытка crisis management проекта «Единая Россия».   Как пишет журналист Олег Козырев в своем блоге, «причина создания "Народного фронта" … -- нарастающая непопулярность партии Единая Россия, которую повсюду называют  "партией жуликов и воров".  Этот мем разошелся хорошо в народ и уже никому даже не надо упоминать название партии, произнося "жулики и воры" - все и так понимают, о ком речь.»  Политолог Александр Морозов также считает, что «понятно и номенклатуре,  что негоже Путину возглавлять список "жуликов и воров".  А так вроде бы будет - "как бы другой список".  За счет этой неразберихи удастся слегка обмануть избирателя в декабре.»

Во-вторых, очередная политическая «реформа» Путина есть еще один шаг на его дороге назад в СССР.  Стоит вспомнить, что, хотя реально в СССР и существовала жесткая однопартийная система, однако, формально на выборах всегда выступал некий мифический «блок коммунистов и беспартийных», который и занимал 100% мест в законодательных органах.  С другой стороны, возможно, что образцом для  Путина послужила Восточная Германия, где, как ни странно, все время сохранялась «многопартийная система», хотя партии и играли свои роли по сценарию, написанному немецкими коммунистами – причем с черновика, присланного из Москвы. 

«Для этих политтехнологов иного источника вдохновения, кроме советской эпохи, просто не существует, -- пишет политолог Александр Кынев. -- Невозможность дать сколь-либо адекватные ответы на меняющиеся общественные настроение и объективное изменение мира и страны в сочетании с неготовностью отказаться от заведшей страну в глубочайший политико-институциональный тупик "суверенной демократии" ведут лишь к одному: попыткам изыскать возможности еще больше докрутить гайки...»

Журналист Александр Петроченков смотрит на будущее еще более пессимистично: «Похоже, наступает конец всякой политической конкуренции в России. Мало нам однопартийности Единой России, но теперь наступает вообще тоталитарная кладбищенская тишина…»

И в-третьих, все предложенное имеет смысл только в том случае, если кандидатом «Народного фронта» в президенты станет сам Путин.  Как основатель и беспартийный он лучше всего подходит на роль кандидата от «Народного фронта».   Намеренные оговорки Путина были точно поняты его аудиторией.  «Как написал блогер el-murid, «Среди безусловно знаковых фраз можно отметить невзначай брошенную "Ну где же объявлять создание Народного фронта, как не в Сталинграде?"  Зал встал... Похоже, что Путин решил идти на выборы сам. Вне всяких схем и заумных комбинаций. Фраза про Сталинград была среди всего прочего ключевой -- Путин твердо решил играть на антилиберальном и патриотическом подъеме.»

И далее уже легко сделать последний вывод: противостоять кандидату, держащему свои руки на кнопках столь мощной политической машины, каковой должен стать «Народный фронт», некому.  Ни давно капитулировавшим коммунистам, ни человеку, который ныне занимает место in question в Кремле, -- даже если он и решится принять вызов.