Поначалу, еще даже не читая, подумала - жаль, что блоковский очерк мне не попался лет десять назад, когда я корпела над своим античным романом. Но, прочитав, поняла, что книжка, на самом деле, не об историческом Катилине (по-моему, мерзавец был всё-таки преизрядный, и романтизировать его я бы не стала ни при каких обстоятельствах) - а о вечном российском бурлении и брожении умов, которое время от времени выливается в "бунт бессмысленный и беспощадный".

Отдельные мысли и изречения великого поэта хочется цитировать вне всякого контекста - они на все времена.

"Марий был человек, созданный войной и для войны; т.е., создание бессмысленное и вредное" (с.12).

"Слаб человек, и всё ему можно простить, кроме хамства; так и Саллюстию можно, пожалуй, простить и разврат, и взяточничество, и подхалимство /.../ - за его "талант"; нельзя только простить ему одного: принятого им нравственного и патриотического тона" (с.14).

"Государство разбухало неудержимо. Чем дальше заходили его успехи, тем труднее становилось жить людям, тем ожесточеннее становилась борьба за их существование; и народ, который от природы был нардом-практиком, устремил все силы и все способности на практическую жизнь" (с. 16-17).

"Простота и ужас душевного строя обреченного революционера заключается в том, что из него как бы выброшена длинная цепь диалектических и чувственных посылок, благодаря чему выводы мозга и сердца предстают дикими, случайными и ни на чем не основанными. Такой человек - безумец, маниак, одержимый" (с. 23).

"Ветер поднимается не по воле отдельных людей; отдельные люди чуют и как бы только собирают его: одни дышат этим ветром, живут и действуют, надышавшись им; другие бросаются в этот ветер, подхватываются им, живут и действуют, несомые ветром" (с.26).

"Цицерон собрал жалкие остатки меда с благоуханных цветов великого греческого мышления; с цветов, беспощадно раздавленных грубым колесом римской телеги" (с. 42).

"Состоятельные буржуа по-прежнему держали у себя в доме комнатную собачку и грека; то и другое было в моде. При этом, все эти граждане великого государства имели смелость сокрушаться о древней римской доблести; у них хватало духу говорить о "любви к отечеству и народной гордости", у них хватало бесстыдства быть довоьными собой и своим отечеством: триумфально гниющим Римом" (с. 44-45).

..."Огромное умирающее тело государственного зверя придавило миллионы людей - почти всех людей того мира; только несколько десятков выродков дотанцовывали на его спине свой бесстыдный, вырожденный, патриотический танец" (с. 45)

"Аттис" есть создание жителя Рима, раздираемого гражданской войной. Таково для меня объяснение и размера стихотворения Катулла и даже - его темы" (с.53).

"Когда родился Христос, перестало биться сердце Рима" (с. 58).