В предыдущей заметке я обмолвился, что два десятилетия после выхода Пламени над бездной Виндж оставался единственным автором, которому удалось создать непротиворечивую крупномасштабную картину вселенной, где законы физики работают не так, как в нашей: "во льду будь холоден — или сварись заживо" ©

В 2011 году у Пламени над бездной появилось продолжение, а у Винджа - веселая компания.

Фантазия Игана достаточно могуча, чтобы для каждой новой книги создавать собственный мир, и в сиквелах он прежде не был замечен. Но Заводная ракета, первый том огромного романа Ортогональность, - особая статья. В этом случае одной книгой ограничиваться преступно.

Для Ортогональности Иган разработал и подробно специфицировал сеттинг, после знакомства с которым я на месте модераторов Amazon запретил бы к употреблению популярное околофантастическое клише deeply imaginative.

Не надо много ума, чтобы "корабль, дернувшись, с грохотом вывалился в нормальное пространство". Не нужно напрягать воображение, чтобы "понять, что передо мной функционал-дизайнер, а как я это понял, и сам не знаю".

А вы представьте себе мир, где свет обладает массой покоя, скорость его не имеет четко обозначенного предела, и при генерации светового излучения энергия выделяется, а не потребляется, так что материя неустойчива относительно спонтанной эмиссии фотонов.

Где не было первородной Сингулярности и Большого Взрыва.

Где по мере ускорения частиц их температура падает, достигает минус бесконечности на релятивистских скоростях, затем снова возрастает и снова переходит через абсолютный ноль.

Где основной средой химических процессов выступают жидкие кристаллы.

Где плотность энергии в среде со сколь угодно высокой энтропией постоянна.

Где электростатический потенциал и ток могут быть только переменными, и эффекты от кластеризации заряженных частиц в кристаллической решетке почти точно компенсируются, делая невозможным практическое использование электричества.

Где лишено смысла привычное нам понятие стрелы времени, поскольку не существует выделенного времениподобного направления мировых линий.

Где менять облик и летать так же привычно, как знать свое имя.

Где простые смертные на ночь (в призрачном сиянии инвертированного фотосинтеза растений) закапываются глубоко в землю, чтобы не сгореть заживо, а те, кто побогаче, пристраивают к своей постели системы охлаждения.

Где в ночном небе нет звезд, а видны только их допплеровские траектории.

Где женские особи, многократно сильнее и крупнее мужских, дают потомство в смерти, размножаясь в геометрической прогрессии, и чем старше женщина, тем выше риск спонтанных родов.

И у всех этих поразительных явлений в конечном счете одна причина: перемена единственного знака в сигнатуре 4-метрики пространства-времени, а значит, и в уравнении Эйнштейна-Фридмана.

Она-то и сделала мир Заводной ракеты, в космологических масштабах, четырехмерным гиперболическим (пользуясь случаем, прошу исправить ошибку в аннотации) римановским многообразием, а наш с вами - четырехмерным плоским лоренцевым многообразием.

В предыдущей заметке я обмолвился, что два десятилетия после выхода Пламени над бездной Виндж оставался единственным автором, которому удалось создать непротиворечивую крупномасштабную картину вселенной, где законы физики работают не так, как в нашей: "во льду будь холоден — или сварись заживо" ©

В 2011 году у Пламени над бездной появилось продолжение, а у Винджа - веселая компания.

Фантазия Игана достаточно могуча, чтобы для каждой новой книги создавать собственный мир, и в сиквелах он прежде не был замечен. Но Заводная ракета, первый том огромного романа Ортогональность, - особая статья. В этом случае одной книгой ограничиваться преступно.

Для Ортогональности Иган разработал и подробно специфицировал сеттинг, после знакомства с которым я на месте модераторов Amazon запретил бы к употреблению популярное околофантастическое клише deeply imaginative.

Не надо много ума, чтобы "корабль, дернувшись, с грохотом вывалился в нормальное пространство". Не нужно напрягать воображение, чтобы "понять, что передо мной функционал-дизайнер, а как я это понял, и сам не знаю".

А вы представьте себе мир, где свет обладает массой покоя, скорость его не имеет четко обозначенного предела, и при генерации светового излучения энергия выделяется, а не потребляется, так что материя неустойчива относительно спонтанной эмиссии фотонов.

Где не было первородной Сингулярности и Большого Взрыва.

Где по мере ускорения частиц их температура падает, достигает минус бесконечности на релятивистских скоростях, затем снова возрастает и снова переходит через абсолютный ноль.

Где основной средой химических процессов выступают жидкие кристаллы.

Где плотность энергии в среде со сколь угодно высокой энтропией постоянна.

Где электростатический потенциал и ток могут быть только переменными, и эффекты от кластеризации заряженных частиц в кристаллической решетке почти точно компенсируются, делая невозможным практическое использование электричества.

Где лишено смысла привычное нам понятие стрелы времени, поскольку не существует выделенного времениподобного направления мировых линий.

Где менять облик и летать так же привычно, как знать свое имя.

Где простые смертные на ночь (в призрачном сиянии инвертированного фотосинтеза растений) закапываются глубоко в землю, чтобы не сгореть заживо, а те, кто побогаче, пристраивают к своей постели системы охлаждения.

Где в ночном небе нет звезд, а видны только их допплеровские траектории.

Где женские особи, многократно сильнее и крупнее мужских, дают потомство в смерти, размножаясь в геометрической прогрессии, и чем старше женщина, тем выше риск спонтанных родов.

И у всех этих поразительных явлений в конечном счете одна причина: перемена единственного знака в сигнатуре 4-метрики пространства-времени, а значит, и в уравнении Эйнштейна-Фридмана.

Она-то и сделала мир Заводной ракеты, в космологических масштабах, четырехмерным гиперболическим (пользуясь случаем, прошу исправить ошибку в аннотации) римановским многообразием, а наш с вами - четырехмерным плоским лоренцевым многообразием.