CAMERA OBSCURA
Всё из того же блокнота длинная выписка из "Домби и сына" Диккенса:
- ...Ведь вы обожаете средневековье,не правда ли, мистер Каркер?
- О да, конечно, - сказал м-р Каркер.
- Какое очаровательное время! - воскликнула Клеопатра. - Какая вера! Время такое энергическое и бурное! Такое живописное! Столь чуждое пошлости! Ах, боже мой! Если бы только оставили нам в наш ужасный век чуточку больше поэзии! (т.13,с.463)
И далее:
- Какое это было чудесное время, м-р Каркер, - сказала Клеопатра. - Эти очаровательные укрепления, и эти милые старые темницы, и эти прелестные застенки, романтическая месть, живописные атаки и осады, и все, что делает жизнь поистине пленительной. Как ужасно мы выродились!
- Мы утратили положительно всякую веру, - сказала миссис Скьютон (она же Клеопатра - crivelli)... - Мы утратили всякую веру в милых старых баронов, которые были чудесейшими созданиями, и в милых старых священников, которые были воинственнейшими людьми, и даже в век этой несравненной королевы Бесс - вон она там на стене, - который был поистине золотым веком! Милое создание! Она была вся сердце!

Диккенс, конечно, целился в прерафаэлитов, а попал в Честертона. Более того, он в том же восторженном монологе задыхающейся Клеопатры (которую всё время хотелось набрать Кассандрою) дает детальный портрет грядущего автора отца Брауна:
- Такой прямой, такой дородный! Настоящий англичанин! Как хорош его портрет, эти милые прищуренные глазки и добродушный подбородок!