И вот наконец, жимолость, она же каприфоль, в русской и советской поэзии.
За Дельвига и две набоковские цитаты большое спасибо, m_bezrodnyj@lj!



(Anthonore Christensen)

A.A.Дельвиг
Купальницы

«Как! ты расплакался! слушать не хочешь и старого друга!
Страшное дело: Дафна тебе ни полслова не скажет,
Песень с тобой не поет, не пляшет, почти лишь не плачет.
Только что встретит насмешливый взор Ликорисы, и обе
Мигом краснеют, краснее вечерней зари перед вихрем!
Взрослый ребенок, стыдись! иль не знаешь седого сатира?
Кто же младенца тебя баловал? день целый, бывало,
Бедный, на холме сидишь ты один и смотришь за стадом:
Сердцем и сжалюсь я; старый, приду посмеяться с тобою,
В кости играя, поспорить, попеть на свирели. Что ж вышло?
Кто же, как ты, свирелью владеет и в кости играет?
Сам ты знаешь, никто. Из чьих ты корзинок плоды ел?
Всё из моих: я, жимолость тонкую сам выбирая,
Плел из нее их узорами с легкой, цветною соломой.
1824

Иван Петрович Крешев
ЭЛЕГИЯ

Eheu! translatas alio maerebis amores...*

Гораций


Синела ночь. Из каждого куста
Курилися цветов благоуханья...
В томленьи, жаркие полураскрыв уста,
Впивала ты мои лобзанья.
Руками гибкими меня во тьме обвив,
Надежнее плюща, когда по ветвям ив
Он вьется, ты клялась моею быть... Давно ли?
И вот уже другой красу твоих кудрей
Целует, Лидия, и вкруг твоих дверей
Развесил мирт и каприфолий.
Но ты, соперник мой, хотя бы ты владел
Рядами портиков на берегу Пактолы
И под оливами твои тучнели долы, -
Тебя печальный ждет удел:
Поверь, часы блаженства минут,
Пройдут, как облако по выси голубой,
И будешь ты, как я, покинут,
И улыбнусь я над тобой.
<1845>

* Увы! Ты передавал другому любовь и печалился... (лат.)



(Erich Heckel (1883-1970))

К.Р.
Времена года

* * *
Отцветает сирень у меня под окном,
Осыпаются кисти пушистые...
Уж пахнуло, повеяло летним теплом;
Гуще зелень берез; солнце знойным лучом
Золотит их стволы серебристые.

Скоро лето придет и опять уберет
Васильками всю ниву зеленую;
Скоро жимолость в нашем саду зацветет,
И опять незабудками сплошь зарастет
Мшистый берег над речкой студеною.

Скоро скошенным сеном запахнет кругом...
Как бы досыта, всласть грудью жадною
Надышаться мне этим душистым теплом,
Пока мир ледяным не уснул еще сном,
Усыпленный зимой безотрадною!

28 июня 1885, Павловск



(Tobias Harrison)

Мирра Лохвицкая
ЖЕЛТЫЙ ИРИС

Как хорош, как пригож мой развесистый сад,
Где узорные сосны недвижно стоят.
Весь пропитан смолой их лесной аромат.
Как хорош, как пригож мой запущенный сад.

Я устала смотреть, как струится поток,
Как глядится в него одинокий цветок,
Желтый венчик его, будто шлем золотой,
Блещет в сумраке грез непокорной мечтой.

Я пошла на лужайку, где ныла пчела,
Где разросся жасмин и сирень отжила,
Где рассыпала жимолость розовый цвет,
Где жужжанье и свет, где молчания нет.

Я бродила в тени, под навесом ветвей,
Где прохлада и тишь, где мечтанье живей,
Где по мшистой траве и бледна и чиста
Белых лилий сплелась молодая чета.

Я искала огня – и наскучил мне зной,
Но томилась душа в полутени больной.
О, как грустно одной в этой чаще глухой,
Где назойлива жизнь и неведом покой.

Я вернулась я вновь в мой заветный приют,
Где сказанья, как волны, плывут и поют,
Где журча по камням, так певуч, так глубок,
О прошедшем звенит говорливый поток.

И дремлю я, и внемлю. И грезится мне
О далеких веках, о забытой стране.
И на тонком стебле тихо клонится вниз
Символ рыцарских дней – благородный ирис.



(Tobias Harrison)

Саша Чёрный
Псков

Над ширью величавых вод
Вдали встает копна собора.
Гудит далекий пароход...
А здесь за мшистой тьмой забора
Желтеют кисти барбариса,
Над грядкой жимолость цветет...
В саду распелась Василиса.
Искрясь Великая плывет.
Вдали, весь беленький, у мыса
Молчит игрушка-монастырь, -
Синеют главы на лазури.
Река, полна весенней дури,
Бормочет радостный псалтырь.
Налево мост - горбатый змей -
Разлегся дугами над гладью.
На мост ползет телега с кладью:
Конь - карлик, ломовик - пигмей...
У богадельни старички
На солнце мирно греют кости,
Низы домишек у реки
Все в грязных брызгах, как в коросте.
На кладках писарь и портниха
Воркуют нежно у ворот.
Шипит крапива: тихо-тихо...
К воде идет гусиный взвод.
1917



(Francois Desportes)

Владимир Набоков

ДОЖДЬ ПРОЛЕТЕЛ

Дождь пролетел и сгорел на лету.
Иду по румяной дорожке.
Иволги свищут, рябины в цвету,
Белеют на ивах сережки.
Воздух живителен, влажен, душист.
Как жимолость благоухает!
Кончиком вниз наклоняется лист
И с кончика жемчуг роняет.
Май 1917

Как было бы легко, как песенно, как дружно
мои моленья бы неслись,
когда бы мы в саду, во храме ночи южной
с тобой нечаянно сошлись.
Свет лунный по кустам, как лоск на мокрых сливах,
там серебрится средь полян.
Бестрепетны цветы. В аллеях молчаливых
медвяный, бархатный туман.
И ветерок вдали рождается, и вскоре
вздыхает жимолость во сне.
За кипарисами угадываешь море.
Чу! Море молится луне.
Скользит оно, скользит, сокрытой страстью вея,
и слышишь, и не слышишь ты,
и смутный мотылек, жужжа и розовея,
считает смутные цветы.
9. 7. 21.

Сирень

Ночь в саду, послушная волненью,
нарастающему в тишине,
потянулась, дрогнула сиренью,
серой и пушистой при луне.
Смешанная с жимолостью темной,
всколыхнулась молодость моя.
И скользнула, при луне огромной,
белизной решетчатом скамья.
И опять на листья без дыханья
пали грозди смутной чередой.
Безымянное воспоминанье,
не засни, откройся мне, постой.
Но едва пришедшая в движенье
ночь моя, туманна и светла,
как в стеклянной двери отраженье,
повернулась плавно и ушла.
1928 г.

x x x
Вечер дымчат и долог:
я с мольбою стою,
молодой энтомолог,
перед жимолостью.

О, как хочется, чтобы
там, в цветах, вдруг возник,
запуская в них хобот,
райский сумеречник.

Содроганье - и вот он.
Я по ангелу бью,
и уж демон замотан
в сетку дымчатую.
50-е годы



(Graham Sutherland)

Борис Пастернак
Счастье

Исчерпан весь ливень вечерний
Садами. И вывод - таков:
Нас счастье тому же подвергнет
Терзанью, как сонм облаков.

Наверное, бурное счастье
С лица и на вид таково,
Как улиц по смытьи ненастья
Столиственное торжество.

Там мир заключен. И, как каин,
Там заштемпелеван теплом
Окраин, забыт и охаян,
И высмеян литьями гром.

И высью. И капель икотой.
И - внятной тем более, что
И рощам нет счета: решета
В сплошное слились решето.

На плоской листве. Океане
Расплавленных почек на дне
Бушующего обожанья
Молящихся вышине.

Кустарника сгусток не выжат.
По клетке и влюбчивый клест
Зерном так задорно не брызжет,
Как жимолость - россыпью звезд.



(Jabez Bligh)

Даниил Хармс

стены мои звончее пахаря
крепче жимолости в росту'
крепли и крепли
("Половинки")



(Yvonne Jean Haffen)

Аполлон Викторович Шухт

Жалость прижалась
Прижилась к жилам
Жуткая шутка
Ржавеет жимолость
Май 1959



(John James Audubon)

Иосиф Бродский

* * *
С точки зрения воздуха, край земли
всюду. Что, скашивая облака,
совпадает - чем бы не замели
следы - с ощущением каблука.
Да и глаз, который глядит окрест,
скашивает, что твой серп, поля;
сумма мелких слагаемых при перемене мест
неузнаваемее нуля.
И улыбка скользнет, точно тень грача
по щербатой изгороди, пышный куст
шиповника сдерживая, но крича
жимолостью, не разжимая уст.



(Жимолость татарская)

Белла Ахмадулина

* * *
Прощай! Прощай! Со лба сотру
воспоминанье: нежный, влажный
сад, углубленный в красоту,
словно в занятье службой важной.

Прощай! Всё минет: сад и дом,
двух душ таинственные распри
и медленный любовный вздох
той жимолости у террасы.

В саду у дома и в дому
внедрив многозначенье грусти,
внушала жимолость уму
невнятный помысел о Прусте.

Смотрели, как в огонь костра,
до сна в глазах, до мути дымной,
и созерцание куста
равнялось чтенью книги дивной.

Меж наших двух сердец - туман
клубился! Жимолость и сырость,
и живопись, и сад, и Сван -
к единой муке относились.

То сад, то Сван являлись мне,
цилиндр с подкладкою зеленой
мне виделся, закат в Комбре
и голос бабушки влюбленной.

Прощай! Но сколько книг, дерев
нам вверили свою сохранность,
чтоб нашего прощанья гнев
поверг их в смерть и бездыханность.

Прощай! Мы, стало быть, - из них,
кто губит души книг и леса.
Претерпим гибель нас двоих
без жалости и интереса.
1968



(Жимолость алтайская)

Нина ИСКРЕНКО
ПРАДЖАПАТИ В ПРОВИНЦИИ

Глядящий в облако обедает один
расчёсывая бровь скелетом рыбным
И жимолость в прыжке возносится утробном
опилки света отряхнув со стен
Речь сублимируется в стон

Речь походя устраивает путч
в аллейке раскопав секрет стеклянный
И обнажив идеи возраст непреклонный
паяет ей похабщину и китч
Свидетели петуньи и Лукич

Но Повелитель предпочёл идею
замазав речи чёрную дыру
отверстую дабы метать икру
и утешаться вхолостую
Чу! жимолость упала на петунью

А речь поддав по речке поплыла
аки Офелия истраченная принцем
всей неподвижностью выёживаясь в принцип
всей тяжестью ложась на лезвие весла
Поистине она дышала как могла

И глядя на неё утратившую суть
мы совершили таинство ошибки
И время треснуло И полетели щепки
Они ещё летят развертывая сеть

Сгущается вода выталкивая вес
и скорлупу раздавливает завязь
и божество инертное как газ
проходит поверху
не наклоняясь
10.03.91



(Жимолость монгольская)

Александр Кушнер
Сад

Через сад с его кленами старыми,
Мимо жимолости и сирени
В одиночку идите и парами,
Дорогие, любимые тени.

Распушились листочки весенние,
Словно по Достоевскому, клейки.
Пусть один из вас сердцебиение
Переждет на садовой скамейке.

А другой, соблазнившись прохладою,
Пусть в аллею свернет боковую
И строку свою вспомнит крылатую
Про хмельную мечту молодую.

Отодвинуты беды и ужасы.
На виду у притихшей Вселенной
Перешагивайте через лужицы
С желтовато-коричневой пеной.

Знаю, знаю, куда вы торопитесь,
По какой заготовке домашней,
Соответственно списку и описи
Сладкопевца, глядящего с башни.

Мизантропы, провидцы, причудники,
Предсказавшие ночь мировую,
Увязался б за вами, да в спутники
Вам себя предложить не рискую.

(Будет ещё немножко прозы и чуть-чуть переводов).