Наши 10-месячные бюрократические баталии на Балканах наконец-то завершились успехом. Либер-церберы таки выдали нам годовой Шенген. Это означает, что в рассвете весны мы снова нырнем в торнадо поэзии путешествия. Среди желанных географических планов: Лондон, Амстердам, Будапешт, Роттердам, Хельсинки, Рейкьявик, Осло, Копенгаген, Нью-Йорк, Барселона (если кто там свил гнездо - отзовитесь!). Куда же взаправду бросит дорога - неизвестно. Мы вращаем глобус и слушаем сердце.


Переговоры Машарика с журналом Vice обернулись подписанием контракта. Машарик отказалась от работы в штате, но приняла предложение предоставлять фотографии в качестве гостевого фотографа. Это позволит ей работать, путешествуя.

Осталось только пережить хирургическое вмешательство, которое ждет меня на днях и... собственно, всё: можно захватывать подержанное транспортное средство и погружаться в небосводы новых земель. Как же я соскучился по сухожилиям горных троп, ночным поездкам в лесные чащи, раскаленным дорогам и стеклянным башням ранее неизведанных городов. Путешествие превращается в зависимость, когда ты лишаешься гнезда. Изгнание - это постоянно идти от всего, что было твоим миром. Сейчас, когда мы вынуждены ждать весны и до марта не можем отправиться слишком далеко, отдушиной являются балканские вершины. Мы ездим туда пить кофе и смотреть с какой небывалой скоростью происходят погодные перемены в горах. Каждый глоток - новое небо. Дождь захлебывается солнцем и наоборот. Порог сезонов - еще один фетиш.

Приятель спрашивает: Ты никогда не вернешься? И вот это «Никогда», в данном случае, звучит как красивая мечта, искомое внутреннее обещание, жажда, которую боишься сглазить. Черт, я хотел бы умереть, путешествуя - далеко-далеко от того места, которое называл домом. Таково магистральное желание для всякого, кто познал цыганскую романтику пути как самоцели. Мы - киборги из Сети. Но это не мешает нам любить кочевой образ жизни в листве и мясе.

P.S. Здесь очень смешная пресса. К примеру, есть журнал для детей, к каждому номеру которого прилагается пластмассовая копия того или иного человеческого органа. Теоретически, если собрать все номера, можно собрать и человека. Мне достался кишечник, из которого можно сделать кулон. При этом, у журнала есть свой главный герой, от лица которого идет повествование на те или иные анатомические темы. Почему-то это седой старик-таракан.