Гулял днем по лесу: увязая в снегу, брели два подростка, один из них прижимал к лицу пакет с клеем, а другой - ждал. Подростки шли в пятнышках цветного мусора.
На вылинявшей траве теплотрассы сидел черный кот и не смотрел никуда. На другой стороне дороги стояла школа.
Из нее наверное и вышли эти подростки. Несмотря на то, что сегодня суббота, один из них зашел в школу и одолжил у сторожа клей.
Надо будет накодировать для Ромы дисков, подумал я, доставая из кармана трубочку, а второй рукой - зажигалку. Надо спросить у Ромы, что ему больше интересно.
Как-то неприятно на меня эти школьники подействовали. Вот я гашиш курю, а они идут к полю, на котором ни хуя нет, нюхают клей из пакета.
И эта зима, которая никогда не кончится.
И то, что я превращаюсь в какого-то Гришковца, только слегка поддатого, у которого слова во рту путаются, более фонетически даже, не смыслово.
Надо Роме Резидентов побольше закатать. Вот сейчас займусь.
Вернусь только с прогулки.
И снег-то какой рыхлый, как подмокший сахар. Шагнешь в сторону от тропинки, нога уйдет, рухнешь как гнилое дерево.
Четыре трубки это многовато. Снова увидел на стене школы слона. Я его не всегда вижу, иногда не могу найти. Сидит, голубчик, ухо оттопырил.
Соседка вышла из подъезда с ребенком, вынесла санки.
Додумывал с утра такой стишок, начал его уже года два назад:

Медитировать больше не смог и устал
Плесневелый на вид старичок:
В тонкий план погрузиться ему не давал
То волшебный цветок,
То чеснок.

То ворчанье соседа за тонкой стеной,
То глухие шаги сатаны…

На этом месте я основательно застрял.
Вышел к другому углу школы, напротив леса, наклонился завязать шнурок. Темный снег смахнул с ботинка.
Закурил сигарету: вкус какой-то соленый, будто паклю курю. Где-то я читал недавно, что Твардовский в молодости курил паклю и пил соленый чай. Сохранилось в памяти, но как-то плохо ужато: соленый вкус табака.
Школьники с нечеловеческим ревом бегут по лесу. Словно дикие слоны. Я вижу, как в глубине леса сыпался с сосен снег. Ударил порыв ветра, солнце так и не показалось.
В этом году солнца я практически не видел, только на юге видел. В Москве же было так: как-то летом мы стояли в саду у Ивана, и вдруг увидели звездное небо. Я сказал, что первый раз за все лето вижу звезды. Вспоминаю это сейчас, потому что до конца лета звезд больше не показывали.
Продолжим:

То ворчанье соседа за тонкой стеной,
То глухие шаги сатаны,
То малиновый звон,
То смешной скорпион,
То висящие криво штаны.

Хе-хе. Последняя строчка про меня. Меня многое отвлекает. Сперва я списывал это на гашиш. Вот, параллель: у подростков денег на гашиш нет, поэтому нюхают клей.
Или не поэтому?
Пойти их накурить что-ли, думаю? Не, не буду.
Надо бы конечно пойти пакет у них отнять. Не пошел
Пошел домой. Сел слушать сказку Виталия Бианки. Ядовитые грибы в ней притворялись шампиньонами.
Стало смешно, особенно, когда поганки кашляют и говорят, что они простудились.
Записал смешные грибы поверх Джона Зорна: Зорн хрипит, поганки кашляют.
За этим делом не заметил как завершился световой день.