Рома съел кислоты и шестнадцать часов медитировал в стылом лесу, он увидел - вокруг загорелись кусты, а потом он увидел лису.
Рыжий хвостик ее на сугробе лежал, плутовато светились глаза, в рыжих лапках блестел
дагестанский кинжал, слева надпись была: ПАРТИЗАН.
Вся картинка слегка дребезжала стеклом, мило морфились сосны берез. Рома вытащил термос, за дальним селом бормотал о своем тепловоз.
Над лисой загорелось два слова: хуйня, и - коричневым цветом - ништяк. Так куда же метнуться? Кругом полынья и сплошной вопросительный знак.
Задают нам вопросы не только снега, верещащие как басмачи… Нас о деле пытают ежи, пустельга, носовые платки и ключи.
А еще эта мелочь, звенящая медь, что в карманах уютно живет, лишь закроешь глаза - принимается петь, и всю ночь до рассвета поет.
Так ответь же, репей, что вцепился в вихор, так ответь мне березовый пень - если солнце мне в спину метнуло багор, то куда мне отбрасывать тень?