кровь с молоком.
Работали мы с Максимом на молокозаводе грузчиками.
Коллегами нашими были самые настоящие синяки.
Смена начиналось рано, в 5 утра. Коллеги с утра были очень больные и неприветливые.
Однако, к 8 утра они поправлялись и добрели.
К 11 утра они еще раз поправлялись и теряли координацию.
А таскать нам нужно было стопки из 8-ми молочных ящиков. Нужно было поддеть снизу такую стопку рожками железной тележки и отвезти из угла склада к машине. При определенной сноровке это было легко.
Так вот, поправившиеся коллеги эти ящики перманентно роняли.
Пол на складе был по щиколотку залит кефиром. В кефире прочерчивало дороги кофейное молоко.
А так как ходили наши коллеги обычно в открытых сандалях, то к вечеру млечную картину дополняли струйки алой крови.
До сих пор отчетливо помню это сочетание цветов.
* * *
Молоко из нижних в стопке ящиков утром выливалось в канализацию - крысы прогрызали фольгу крышки и выпивали из каждой бутылки на пол-пальца.
Однажды я 15 минут придерживал лопнувшую трубу и весь пропитался молоком, от халата до кроссовок. Кросовки дома я выстирал, а про рабочий халат забыл.
Пришел в понедельник, открываю шкап, а халат прокис.
Пришлось выкинуть.
* * *
В обед мы ходили в творожный цех.
Сквозь разбитые стекла в него залетали голуби.
Если в цеху не было мастера, то мы открывали тяжелую крышку чана, набирали отттуда по тазику творога, а потом лепили из него снежки и кидались ими в голубей.
Сейчас конечно это воспринимается дико, чуть ли не кощунственно.
* * *
В цехе по производству мороженого можно было набрать безвкусных, но сытных вафельных стаканчиков. Мы там тоже работали, пока нас не заперла в морозильной камере бригада недоумков с Кубани. Я отморозил кончик носа, а Максим жопу.

все это можно воспринимать как метафору, но когда говорят о Советском Союзе - я сразу вспоминаю наш Молкомбинат.
Август, молоко и кровь.
Ну и голуби в твороге тоже.