Перед сном лег пересматривать, впервые лет за 25, фильм Майкла Андерсона Orca. В наших кинотеатрах он шел под названием "Смерть среди айсбергов".
До сих пор пробирает оторопь, когда думаю, что за люди отбирали фильмы для советского кинопроката.
После длинной лекции Шарлотты Рэмплинг, рассказывающей о том, что киты-касатки моногамны, а двухмесячный эмбрион касатки имеет не плавники, а две руки с пятью пальцами (тут конечно популярная в то время эко-волна), вдруг, божечки мои, обездвиженная касатка висит над палубой судна нордического капитана, на весь зал скрипит и свистит пронзающий насквозь ультразвук китового хора (помню, были и такие пластинки), о нет...
До сих пробирает.
Причем фильм совершенен, начиная от музыки Морриконе и заканчивая корабельными карлами в бухте.
Но кто оплатит мне мои детские психические травмы?
Андерсон, кстати, оказался девяностолетним англичанином.
Последний его фильм, 1999 года - "Новые приключения Пиноккио".
Вот так дед.


* * *
Тут поговорю о другом деде.
Лет 15 не перечитывал "Голубятню на желтой поляне" Крапивина. Не то, чтобы боялся, другое.
Крапивин очень много пишет, видимо по другому не может.
Но - раскрыл книгу, и зная содержание всех трех частей, был совершенно смят.
Совершенная архитектура. Ничего лишнего.
Крапивин - советский бог.
Там, где его лучи касаются мрака, мрак рассыпается.
Оборотная сторона Крапивина безусловно Масодов.
Здесь должна была стоять картинка Стерлиговой:



, но будет стоять и эта:


Завтра поеду на книжную ярмарку.