да прекратите... Почитайте литературу, сравните язык русских людей и тогда. Тогда поймете степеннь нынешней жлобизации.

Кто сейчас кого называет "милостивый государь", "любезный", "сударыня" и тд... А ведь это недавно было русским языком. И уровень отношений был таким же. За 150 лет официально было казнено человек 20.

И этот режим нужно было возненавидеть, чтобы потом казнить миллионы? Чтобы потом, вместо милостивого государя вас называли "Э"?

Не думайте, что если вы еще раз сделаете революцию, вас начнут называть "милостивый государь" и откуда-то вырастет всеобщая народная доброжелательность. Нет. Я даже боюсь представить, как тогда люди будут называть друг друга. Наверное, как в ЖЖ - эй, пидор, передай на проезд! А то рельсом оттрахаю!

Милостивый государь! В деревне, в которой тогда жило 90% населения - обращались "Ивашка", "Васька" - никакими "любезными" и не пахло. И "Эй, ты" - тоже было вполне распространенным явлением.
К отцу, мужу - "Иван Артемич", к горожанину - "барин".

И уровень отношений смотрится не по количеству казней. И не по литературе.
Вот, сударь, пример из литературы - очень подходящий к теме.

" Спор наш зашел слишком далеко... Кажется, лучше его прекратить. А я тогда буду готов согласиться с вами, - прибавил он, вставая,
- когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту,
в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания.
- Я вам миллионы таких постановлений представлю, - воскликнул Павел Петрович, - миллионы! Да вот хоть община, например.
Холодная усмешка скривила губы Базарова.
- Ну, насчет общины, - промолвил он, - поговорите лучше с вашим братцем. Он теперь, кажется, изведал на деле, что такое община, круговая порука, трезвость и тому подобные штучки.
- Семья наконец, семья, так, как она существует у наших крестьян! -закричал Павел Петрович.
- И этот вопрос, я полагаю, лучше для вас же самих не разбирать в подробности. Вы, чай, слыхали о снохачах? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым"

Я не нигилист, хоть и зовут меня Аркадий. И революционеров я не люблю не меньше вашего - потому что третьей революции наша родина, скорее всего, не переживет. Но еще я считаю, что пора перестать бороться с мертвецами, осуждать периоды истории, сносить Мавзолей, в чем-то каяться и виниться - именно потому, что это приведет к революции быстрее и вернее всего.

У всех периодов есть свои достоинства и недостатки, у всех правителей есть свои ошибки. Мы их знаем и не пойдем той же дорогой. Лучшее время - сейчас.

P.S. А обращение "сударь" лично я использую постоянно. И коллег-одногруппников-солабораторников - по имени-отчеству величаю.

Видите ли, если свергать Ленина и Сталина - значит отрицать не только все плохое, но и все хорошее, что они сделали. А индустриализация, Победа, ликвидация безграмотности, массовое образование, Радиевый Институт и план ГОЭЛРО - безусловно относится к таковым.

Но тогда почему лучше Александр Освободитель - устроивший половинчатую реформу, которая серьезно озлобила крестьян? Петр Великий, перестраивавший Россию, не считаясь с жизнями? Иван Грозный, безмерно набожный и безмерно же властолюбивый, увеличивший Россию вчетверо и не оставивший толкового наследника? Пушкин, практиковавший промискуитет(Вчера, на сеновале, с божьей помощью, у*б Анну Петровну)? Чайковский - не будем о плохом. Поэты Серебряного Века - через одного кокаинисты?

Получается, осуждая какой-то один исторический период, мы осуждаем все и сразу - потому как не можем выделить четких критериев осуждения (ну не может их быть, большие перемены обычно даются большой кровью). И остаемся без собственной истории, Иванами, родства не помнящими.

Это уже было испытано перед распадом СССР. Сначала - критические статьи про Сталина, "ай-ай-ай, предал дело Ленина, расстрелял верных ленинцев и кучу народу". И перестройку представляли, как возвращение "ленинской чистоты". А потом пришлось осудить и Ленина, потому как тоже не агнец и руки в крови. Страна потеряла устои и рухнула.