о родителях
Вчера я сделал замечание в том духе, что о родителях почти никто не пишет. Мне указали, что это не так, поскольку многие как раз оставляли такие посты. (И тем не менее - большинство действительно не пишет о родителях.) Так вот я тут буду некоторое время, если будет к тому интерес, вытягивать на свет старые посты о родителях разных юзеров и человеков.

"Шестидесятники" мои
Если б это была просто история из жизни, я не стала бы рассказывать ее здесь. Но она стала по стечению обстоятельств историей из ЖЖизни, поэтому…
Мои родители – типичные "шестидесятники". В то славное время они были студентами политехнического ("радиофаковцы", как говорят до сих пор), потом стали молодыми специалистами. Делали все, что полагалось "шестидесятникам" делать: читали стихи, пели "А я еду за туманом", собирались на кухнях – спорили, влюблялись… Среди маминых сокурсников есть знаменитые альпинисты – Ефимов (один из покорителей Эвереста), Пиратинский.
По распределению родители приехали в Каменск – в жутко засекреченное КБ (никогда не могла от них добиться, где они работают – название предприятия не полагалось произносить вслух). Появились новые друзья – такие же молодые специалисты-инженеры. Среди них была одна замечательная семья: он работал в том же КБ (красавец, умница, часами мог наизусть читать стихи), она – пианистка да еще и студентка факультета искусствоведения (редкая в совке специальность, надо сказать). Это была хорошая дружба, настоящая, светлая. Только не очень длинная: вскоре эти люди уехали жить к нему на родину – в Донецк.
В той семье рос единственный сын – вундеркинд, как и полагается в подобных семьях. Чуть не забыла: глава семьи был еврейского происхождения. Мы с мамой ездили к ним в гости, когда мне было 8 лет: их папа дал почитать моей маме "Мастера и Маргариту" (1977 год), а сын показал мне скрипку и научил играть в карты и кататься на роликовых коньках. (Последние две науки впрок не пошли, а со скрипкой я рассталась только после рождения сына.) Дальше наши отношения развивались отдельно от взрослых. Когда он служил в Советской армии, я была старшеклассницей – мы писали друг другу письма, жутко интеллектуальные: он был очень начитанный юноша. Когда мне было лет 20, отец семейства пригласил меня в Донецк в гости – это мое единственное сознательное впечатление от Украины. Сын к тому времени сменил студенческий билет МФТИ на заочное отделение филфака Донецкого университета, женился на первой красавице и растил сына. А главное – и это было потрясающе ново для меня – хотел уехать из этой страны (еще был СССР). Что и сделал через год или два. Родители остались на родине, глава семьи часто бывал на Урале в командировках, естественно, заезжал в гости. Неизменно интересовался моим творчеством: наверное, единственный человек, относившийся к нему всерьез, кроме моей мамы.
Сын эмигрировал в Израиль, но долго там не прожил – поехал по Азии, Европе, Америке – менял страны, семьи, работы. Все это мы узнавали из писем и рассказов отца. Лет пять или шесть назад он осел в Голландии, выбрав ее из прочих хороших стран как лучшую для него. Окончательно женился, родил дочь.
К тому времени вся с юношеских лет возникшая компания моих родителей распалась: одни уехали в Екатеринбург, другие – туда же, а потом в Москву, третьи – в Москву, а оттуда в Болгарию. Мама первая из всех подруг овдовела, осталась здесь совсем одна, живя письмами и звонками, и редкими, как счастье, наездами давних друзей.
Два года назад из Донецка пришло письмо, в нем сообщалось, что семейная пара вместе с его престарелой мамой эмигрирует в Германию, где у старушки живет еще более древняя сестра – "поближе к сыну", как было сказано. Самое последнее письмо пришло из Любека, из общежития, куда мама и отписала чуть погодя. Ответа не последовало.
А два месяца назад я оказалась в ЖЖ. И, конечно же, сразу прифрендила замечательную Dodo. И однажды, а именно 28 июля, осмелела настолько, что спросила замечательную Dodo, как найти в Германии пропавших друзей. И замечательная Dodo их нашла! То есть дала мне их телефон (точно, конечно, известно не было – их или нет), а я передала его маме. На чем все могло и закончиться.
Ну да, я закрутилась – отпуск, сезон, дети в школу и все такое. Но буквально вчера Dodo спросила меня, чем кончились поиски, а я не нашлась, что ответить. Сегодня, снедаемая угрызениями совести, я наехала на маму на тему "незнакомый человек хлопотал, а ты…".
Мама поборола в себе робость человека, никогда не звонившего дальше Москвы и не знающего никакого языка, кроме русского, и набрала таинственные цифры. Это случилось два часа назад.
Сейчас я знаю, что телефон оказался правильный. И что в день, когда я просила замечательную Dodo помочь в поисках, того человека, которого мы искали, уже 11 дней как не было в живых – он погиб в автомобильной аварии на одной из неизвестных мне дорог далекой Европы. За рулем был сын, который, к счастью, выжил. Остались две женщины, немолодые, одинокие и беспомощные – там, в далекой Европе, в городе Любеке, в предоставленной им правительством гостеприимной Германии квартире. Все это рассказала мне мама, она просила меня не плакать. Завтра утром мы собрались идти за подарком ко дню рождения моей дочери, которую не видел, в отличие от сына, ни мой папа, ни его когда-то хороший друг.
У мамы осталось несколько писем от Марка, написанных убористым почерком без единой ошибки. А у меня книжка Олжаса Сулейменова, подаренная Марком, и несколько новогодних фотографий: семь лет назад Марк встречал новый год у нас дома, будучи в командировке. Он там вместе с моим сыном. А на другой я танцую с папой: мой папа замечательно танцевал вальс – один из всей компании тех самых "шестидесятников", с которых все начиналось – так давно и прекрасно. С них начиналась моя жизнь.


sannikova@lj
http://www.livejournal.com/users/sannikova/8084.html