осторожно! под катом есть мат

разве бывает так?
разве бывает так?
вот и вышли мы на новый уровень самодостаточного существования
вот и вышли
вообще — вышли
смотришь по сторонам —
а там — север сияет
а вот там — юг
а вот там вообще никого нет
и такие вдруг ощущения начинаются
как будто бы мы всегда правильно шли
и работали во славу всего, что только бывает
и может быть
и будет потом, если хорошо постараться и правильно всё придумать
а это мы умеем, дорогие товарищи
и всегда на это были способны
даже когда нам казалось, что всё наоборот
вот ты!
давай, вынимай изнутри
давай, раскрывай себя как драный зонтик
будешь сегодня дохлой собакой
будешь сегодня пьяной дракой:

«а вот помнишь, как было —
ехали мы домой после того, как чуть не разбились на самолёте
это, кстати, правда
если ты мне не веришь
но так было на самом деле
мы никак не могли сесть и чуть не погибли
и самое страшное — это лампочка, которая над тобой
та самая лампочка, которая «пристегните ремни»
и вот она должна была погаснуть
но никак не гасла
и мы смотрели на неё
и смотрели
а она — никак
горит и всё тут
делай, что хочешь
а ведь это не правильно
так не должно быть
и стюардессы бегают взволнованные
ну всё, думали мы, держа друг друга за руки
всё, пиздец, умирать настала пора
время быть пеплом, понимаешь ли
а больше ничего и не остаётся
но мы не погибли
нам повезло — самолёт сел
но трясло, знаешь
трясло и очень так трясло
а стюардесса на выходе конфеты предлагала
на подносе такие лежали маленькие ушастые конфетки
нет, я не взял
я отказался вежливо
но меня трясло, понимаешь
меня всё равно трясло
и вот я еду домой в троллейбусе и весь дрожу
и у меня два тяжеленных рюкзака
и совсем недавно я узнал, что жена в больнице
и я приеду домой, а там никого нет
и я не знаю, что мне делать
я боюсь, понимаешь, за жену
мне страшно
я вообще не люблю, когда кто-то близкий в больнице
не надо этого
не надо вот этого
больниц не надо, понимаешь?
и вот я еду
и не могу пошевелиться
потому что у меня — два тяжеленных рюкзака
и я сижу спиной
то есть я еду вперёд спиной
а за ней, за этой самой моей многострадальной спиной
спят два пьяных гопника
и вот один из них просыпается и начинает пиздить другого
чем попало
ногами
руками
и ещё чем-то — не знаю, чем
он лупит и лупит и лупит
и оба они, суки, орут
и там, наверное, кровь
а я сижу и не могу пошевелиться
и вот мне попадает по спине, понимаешь?
а я сижу и не могу пошевелиться
потому что у меня эти сраные рюкзаки
эти сраные вонючие рюкзаки со всяким барахлом
и я понимаю, что пиздец
что пиздец
что полный пиздец
мало того, что мы чуть не разбились насмерть
мало того, что зима и темно и мокро
мало того, что жена в больнице
мало того, что и так, блядь, настроение — как говно
так тут — это!
тут, понимаешь ли, это!
тут, понимаешь ли, два урода пиздят друг друга
убивают, понимаешь?
такие вот дела, дорогой мой товарищ
кровища
кровища
везде кровища
и вот так вот я приехал домой
в пустую и холодную квартиру
и что делать
что мне делать
никого нет
я один
и лучше, наверное, умереть
и вот я бросаю эти сраные рюкзаки на пол
я хожу по квартире и не узнаю её
такая она пустая и не моя
и я не знаю, как мне быть
и я пытаюсь пить чай
и я пытаюсь смотреть телевизор
и я, вроде, даже что-то там вижу
и я звоню жене и разговариваю с ней
и вроде бы ничего страшного с ней
но всё равно
но всё равно
и я лежу на диване
и рыдаю, сволочь
я рыдаю
из меня ручьи текут, понимаешь ли
ручьи из моего лица текут мне на одежду
и я не могу успокоиться
вот такая вот, понимаешь, встреча с самим собой
вот так вот
вот так вот
ткнули меня, понимаешь
макнули в самое говнище
и делай, что хочешь
и потом я узнаю, что и правда — наш самолёт сел просто каким-то чудом
как-то это ему удалось
только непонятно — как
наверное, ему тоже хотелось жить, как и нам с тобой
и знаешь, как трудно есть?
ну вот самую обычную еду есть, когда понимаешь, что скоро смерть?
и я ещё пытался альбом смотреть
да, сюрреалист один
как же его?
да, Magritte!
был такой, если помнишь
и вот я смотрю этот самый альбом
а там, рядом совсем, в окошке, — облака
и земля так низко
и трава на ней
а у нас — нет никакой травы
или я что-то путаю
но тогда мне казалось, что там — трава
и что вот сейчас
вот сейчас
об эту траву
готовься, короче
какой Magritte?
какая еда? —
если никак не выключается табло с этими блядскими ремнями
так и просидели пристёгнутыми почти до самой посадки
но потом не выдержали
потому что от страха слишком в туалет хотелось

вот такие вот дела, дорогой».