О Махно, махновцах и не только...
Исключительно по многочисленным просьбам трудящихся выкопал из архива и публикую эту давно забытую раннюю работу-рецензию конца прошлого века (20 лет ей стукнуло))).

О МАХНО, МАХНОВЦАХ И НЕ ТОЛЬКО…
Открытие для обсуждения тем, ранее замалчивавшихся, - безусловно, положительный момент горбачевской политики «перестройки» и «гласности». Начавшееся освещение исторической наукой такого явления, как махновщина, с конца 1980-х привело к появлению множества публикаций в периодике, а затем и серьезных работ. В центре (Киеве) в 1991-1992 вышли две монографии – В.Верстюка и В.Волковинского, посвященные батьке Махно, затем к этому процессу подключились и регионы. В Донецке вышла книга краеведа Т.Беспечного «Нестор Махно: правда и легенды», а в Мариуполе – книга краеведа Л.Яруцкого «Махно и махновцы». Автор последней, неутомимый исследователь исторического прошлого Мариупольщины, постарался свести воедино свои многочисленные публикации на данную тему. Посмотрим, удалось ли это.

К несомненным достоинствам труда относится его в целом объективность и честная привязка к родному краю (книгу правильнее следовало бы назвать «Махновцы на Мариупольщине»). Но «объективность в целом» достигнута тем, что в отдельных частях наблюдаются изрядные перегибы то в одну, то в другую сторону. Мозаичность и неоднородность глав (среди которых есть и удачные – о В.Куриленко, и неудачные – «Если бы победил Махно») приводит к композиционной рыхлости. Получается не цельный труд, а ряд слабосвязанных рассказов. Слабая сплотка осложнена также оригинальной манерой автора увенчивать каждую главу 2-3 «послесловиями», «постскриптумами» и «постпостскриптумами», хотя это и можно объяснить долгим ходом книги в свет (написанная в 1992-93, напечатана в 1995). В них автор вносит дополнения и исправляет свои ошибки, но отнюдь не все. Придется разбирать их нам.
Непонятно повторение автором легенды о заступничестве царя Николая II и царицы Александры Федоровны, якобы спасшем Махно от казни (с.17). Этот миф распространен в газетных «махноведческих» статьях, но ведь Яруцкий, вероятно, ознакомился с подборкой материалов в журнале «Дружба народов» №6, 1991, где помещен документ, четко объясняющий, что смягчение приговора исходило от министра МВД Столыпина.
Другой «пунктик» махноведов – Орден Красного Знамени. Все они утыкаются, как в стену, в статью неизвестного никому исследователя И.Мороза в «Аргументах и фактах» №37, 1990, где Махно значится обладателем Ордена Красного Знамени №4. Сюда же уткнулся и Т.Беспечный, но он хоть не развивает тему. А уважаемый Лев Давидович Яруцкий решил поразмышлять и получилось: не знаю, кто был №3, первые это Блюхер и Якир, четвертый – Махно, значит третьим был атаман Григорьев (с.72-73). Вот где аукнулась разрозненность глав. Увжаемый автор, ведь это не стыкуется ни с Орденом В.Куриленко (он ведь был награжден раньше Махно – а какой у него тогда номер?), ни с Орденом М.Козыря (он награжден примерно в то же время, а номер Ордена – 71 !).
Уважаемые махноведы! Errare humanum est. И.Мороз тоже мог ошибаться. В журнале «Вопросы истории» еще в 1963 была опубликована статья В.Душечкина, где приводились данные о первых кавалерах Ордена Красного Знамени. №1 был действительно В.К.Блюхер, №2 был В.Л.Панюшкин, а не Якир (еще одна распространення легенда), №3 был Ф.К.Миронов (ЦГАОР, Ф.1235, оп.35, д.25, л.32-33), №4 был Я.Ф.Фабрициус (ЦГАСА, Ф.54, оп.3, д.1, л.136). А №5 был Б.М.Думенко (Военно-исторический журнал №4-5, 1992, с.77). Как видим, места для Махно, Григорьева и других нет. Вывод совершенно определенный: Орден, если и был, то с гораздо большим номером. Кстати, историк П.Аптекарь, перекопавший архивы РВС и Укрфронта, не нашел вообще никаких документов о награждении Махно. Тем не менее в статье «А был ли Орден?» (ж. «Родина» №10, 1994) он делает вывод, что Орден мог БЫТЬ, но – не оформленный документально, хотя соавтор В.Ермаков полностью отрицает данный факт.
Вообще в книге очень заметно течение времени. В начале еë Л.Яруцкий упрекает исследователей в идеализации Л.Задова (хотя оговаривается: «Мне трудно избавиться от стереотипов, полученных в юности, в частности, при чтении трилогии А.Толстого… Предубеждение против Левки Задова я сохранял долго» (с.95, 97)); повторяет лагерную байку А.Яроцкого, что Лева за прощение выдал ГПУ махновские клады (еще одна устойчивая легенда – клады!); некритически приводит свидетельства белоэмигрантов (З.Арбатова) и красных (В.Руднева) о «зверствах» махновцев (с.85-87) – а ведь это – очевидцы враждебной стороны, а значит – необъективные; с непонятной дотошностью рассказыват о «сексотстве» бывших махновцев И.Лепетченко и В.Белаша. А в конце начинает уже сам настоящим образом идеализировать Махно. Чего стоит, например, гипотеза, что «если бы победил Махно», то «неизбежно» (!) получилась бы «демократическая страна со свободой слова, печати, экономической деятельности, с нормальной рыночной экономикой и благоденствующим, процветающим разноплеменным населением», за что автор книги, оказывается, голосовал в 1991 и куда мы с вами сейчас и направляемся! Так и видится ясное рождественское утро, году, эдак, в 1991, и автор, еще не отошедший от национально-самостийнического угара и вдохновенно сочиняющий эту главку-статью для передовицы какой-нибудь украинской газеты. Неужели он и в 1993, при последней правке, еще верил в эту демагогически-розовую лозунговщину? И сейчас, в 1997, когда книга «Махно и махновцы» поступила в Донецкую областную библиотеку, поглядев вокруг, он так же уверен, что мы движемся в этот суверенно-капиталистический рай?
Но не будем о политике. Еще цитата: «Григорьева Махно убил из идейных сообращений как бандита, а не из желания убрать конкурента… Не верю, что Махно втайне мечтал о главенстве в Московском Кремле… у Махно диктаторских задатков не было» (с.250). Этот уровень идеализации и наивности уже приближается к Т.Беспечному. Еще пара шагов осталась до образа Махно из повести Д.Маркиша «Полюшко-поле» и книги П.Аршинова «История махновского движения», но тот сусален уже настолько, что впору вставить в рамочку и повесить вместо иконы. Вспомните же документы, «Дневник матушки Галины», перечитайте внимательно воспоминания А.Чубенко об убийстве Григорьева, да и свои собственные данные из других глав. Кстати, о дневниках: Л.Яруцкий настойчиво повторяет, что в махновской контрразведке было двоеначалие: Лева Задов и Лева Голик. Отметим, что существование последнего подтверждается только его дневником, опубликованным В.Верстюком в сборнике «Н.И.Махно».-Киев, 1991. Т.Беспечный, проанализировав этот текст, пришел к выводу, что он скроен из отрывков дневника Г.Кузьменко. Таким образом, Голик становится вообще фигурой легендарной. Беспечный расходится с Яруцким и по вопросу гибели А.Пархоменко: у первого он героически гибнет в бою, у второго – попав в плен, униженно просит пощады и все-равно гибнет. Что же, «благородный Махно» убивал пленных?
Непонятно также обильное цитирование опуса К.Герасименко. Мода 1990 года на него давно прошла, современные серьезные исследователи в грош не ставят эту крайне недобросовестную публикацию.
В начале книги Л.Яруцкий пишет: «Нынешняя идеализация Махно, явственно ощущающаяся в некоторых публикациях, пришла на смену вчерашнему огульному охаиванию этого поистине легендарного и поистине народного героя вполне закономерно: когда перегибают палку, то, чтобы выпрямить, надо еë перегнуть в другую сторону. Эта идеализация – тоже ложь и она нисколько не лучше большевистской» (с.22-23). Очень справедливое замечание, жаль, что сам автор не всегда ему следует. Но, в целом, повторяю, если отвлечься от ошибок, книга Л.Яруцкого представляет собой хороший краеведческий труд. Правда, для переиздания (звучит как шутка) я бы порекомендовал еë хорошенько переработать.