Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет docent ([info]docent)
@ 2019-01-18 17:28:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Entry tags:История Донбасса

Еще один опыт «Истории Донбасса»
Красные «Моисеи»: ДКР.


23 марта 1919 года в Славянске проходил губернский съезд Советов, который поставил вопрос об экономическом единстве региона. Резолюция гласила: «Донецкий бассейн, который является сложным, грандиозным производственным механизмом, распылённым по разным губерниям, … должен быть выделен и объявлен в тех геологических пределах, которые формируют его производственное единство».
Казалось бы, какое дело депутатам в охваченной хаосом и гражданской войной стране до границ региона, если всем понятно, что в Земшаровской республике, в которую по обещаниям вождей, рано или поздно, сольётся вся планета – границы не будут иметь значение? Уже год прошёл с тех пор, как железная пята кайзеровской армии сокрушила границы Донецко-Криворожской республики (ДКР), месяц как Сталин по распоряжению Ильича перевёл ситуацию из де факто в де юре –  официально распустив её. Что ж они не унимаются-то? Видно было в воздухе Донбасса что-то такое, что оказалось сильнее идей земшаровской республики и ползучего украинского национализма. Потому что спустя ровно 95 лет (+ три недели), в Славянск вошла группа вооружённых активистов под руководством Игоря Стрелкова, и регион снова погрузился в смуту гражданской войны.

Чтобы понять уникальную особенность Большого Донбасса, куда помимо Донецкого бассейна входит значительная часть Юго-восточной Украины, нужно окунуться в его непростую историю. Которая хороша тем, что являет собой не только примеры быстрой самоорганизации масс в условиях постреволюционных кризисов, но и показывает - как появилась база для будущих «Моисеев», раз за разом отправляющихся на поиски республики своей мечты.





Внимательный читатель сразу заметит, что Донецкий каменноугольный и Криворожский железнорудные бассейны точно укладываются в границы Донецко-криворожской республики.






Большой Донбасс является хорошим примером утверждения, что «бытие – определяет сознание». И основа этого бытия имеет природное обоснование: донбасский каменноугольный и криворожский железорудный бассейны. Уголь и металл – основа экономики любого общества, выползшего из архаичной дикости. Так почему же столь великие богатства, расположенные в благодатных причерноморских степях, столь долго не пользовались спросом? Ответ прост. С тех пор, как древние индоевропейцы, обитавшие между Днепром и Волгой, приручили лошадь – эта территория прочно вошла в географический ареал Великой степи, из которой с незапамятных времён одна за другой на оседлые народы накатывались волны кочевых племён. Даже в относительно недавнее историческое время территорию современного Донбасса занимало слабозаселённое Дикое поле – кровавая заноза в теле оседлых соседей. Именно здесь решалось, кто вострой саблей, да крепкой мошной подчинит эти беспокойные земли и будет править на бескрайних просторах Восточной Европы. Столетия заняли кровопролитные войны, где катастрофические поражения подчас сменялись бессмысленными победами, пока мощная длань Российской империи в конце XVIII века окончательно не утвердилась на этих землях.



А кто «взял на копьё» - тот «девушку» и танцует. Именно поэтому на привольных причерноморских степях зазвучала русская речь, разбавленная малоросской певучестью, а не пшеканье гордых шляхтичей или гортанное наречье смуглых османов и кочевой татарвы. Однако, современное население Донбасса, отнюдь, не воинское сословие, характерное для донского или кубанского казачества. На одной «вострой сабле» его становление не завершилось. В дело вступили природные богатства края, востребованные реалиями промышленной революции.



Центральная шахта и коксовые печи. Завод Новороссийского общества. Юзовка (Донецк). Чад и гул промышленных гигантов был усладой для любого прогрессиста времён промышленной революции.

При этом история становления южнорусского металлургического центра весьма поучительна. Бедность исконных славянских земель доступными рудами – притча во языцех. Казалось бы, бери и пользуйся. Ещё Георгий Потёмкин-Таврический, получивший от Екатерины II карт-бланш на развитие региона, который, не мудрствуя лукаво, назвали Новороссией, на базе изысканий профессора Ливанова приказывает строить чугунолитейные завод и фаянсовую фабрику на реке Ингулец. Однако после его смерти работы прекратились. А дальше… Дальше стала сказываться суть тогдашней российской элиты, заточенной на государственную (считай военную) службу и помещичье землевладение, которая мало интересовалась промышленным развитием края. (здесь автор немного налажал, забыв про Луганский завод, с 1798 года исправно выпускавший пушки и ядра для новорожденного российского Черноморского флота и ставший основой тяжелой промышленности Донбасса почти на 100 лет) Понадобилось обидное поражение в Крымской войне, чтобы в правительственных умах вновь заиграл интерес в освоении новороссийских богатств. Нужно строить железные дороги (вот, где пригодиться металл и уголь!), но снова война с Турцией (1877-1878 гг) и неподъёмные расходы, поэтому Екатерининская железная дорога соединила Кривбасс с Донбассом только в 1884 году. Промышленный голем обзавёлся кровеносной системой индустриальной революции – современной транспортной артерией.



Железные дороги – стали «кровеносными сосудами» промышленной индустриализации.

Развитие Большого Донбасса приняло стремительный характер. В 1867 году в Лондоне создаётся «Новороссийское общество каменноугольного, железного и рельсового производства», а в 1872 году Юзовским металлургическим заводом выплавлен первый чугун, то к 1900 году выпускали продукцию Юзовский, Дружковский, Петровский (Енакиевский), Донецко-Юрьевский (Алчевский), Никополь-Мариупольский, Русский Провиданс (завод имени Ильича), Константиновский, Ольховский, Макеевский, Краматорский, Торецкий металлургические заводы.

В 1878 в Донецком бассейне работало 142 предприятия по добыче каменного угля, а в 1913 году здесь добывалось 1,5 миллиарда пудов (74% от добытого в Российской империи).

В 1870 году новороссийский генерал-губернатор Павел Коцебу предложил заложить порт в устье Кальмиуса, а в 1889 году пароход «Медведица» принял на борт первую 1000 тонн груза.

Большой Донбасс формировался как единый промышленно-хозяйственный комплекс, основанный на замкнутых циклах: от криворожской руды и никопольского марганца до рутченковского кокса, которые по Константиновской и Донецкой железным дорогам перебрасывались на Юзовский металлургический комбинат, а потом через мариупольский порт или горловский/славяно-святогорский транспортные узлы расходились по стране и миру.

Металл влёк за собой и соответствующие производства: Горловский завод горнорудного оборудования, Дебальцевский механический, Харцызский котельный, литейно-механические заводы в Горловке и Константиновке (к 1900 году до 300 предприятий), что делало Большой Донбасс крупнейшим металлургическим центром в стране.

Новый, растущий промышленно-экономический центр влёк к себе энергичных людей не только империи и всего мира. В Донбасс съезжались предприниматели, инженеры, торговцы и рабочий люд, которые радикально изменили пастораль скромной сельскохозяйственной провинции. В крае выросли крупные промышленные центры: Горловка – 30 тыс. жителей, Бахмут (Артёмовск) – более 30 тыс., Юзовка (Донецк) – около 30 тыс., Макеевка – 20 тыс., Енакиево – 16 тыс., Краматорск – 12 тыс., Дружовка – более 13 тыс., а с 1900 до 1914 годов рабочее население региона увеличилось ещё вдвое. Средь розлива причерноморских степей ковался новый облик русского человека – рабочего и инженера, который существенно отличался и от традиционного крестьянина центральной России и от казачьего воинского сословия.

колво чиновников в РИ

Считается, что чем меньше чиновников – тем лучше. Иногда это лукавые рассуждения. Их должно быть столько – сколько нужно. Для нищей Российской империи чиновник - это роскошь. Квалифицированный – роскошь вдвойне. Что и к привело к необходимости самоорганизации масс на местах в деревнях и заводах. И это была одной из причин последующей успешности и популярности Советов.

Впрочем, те, кто думает, что проблемы освоения края на этом закончились и стала рулить невидимая рука рынка – глубоко ошибаются. Проблем нарисовалось несколько. Во-первых, ещё с 1802 года новороссийскую губернию разделили на три: Николаевскую, Екатеринославскую и Таврическую (с 1803 Николаевская стала Херсонской), что очень сильно мешало интеграции профильных производств. Например, часть Донецкого бассейна, вообще, оказалось в Области Войска Донского, подведомственного военному ведомству, что сразу же определило разную законодательную базу. Например, до 1864 года только казаки имели право осуществлять добычу угля, что ставило непреодолимые преграды для предпринимательских капиталов, готовых принять участие в развитие края. Проблемы наблюдались и в других областях. Архаичное царское правительство (при всём понимании важности развития промышленности), чья сельскохозяйственная элита была заточена на помещичье землевладение, в принципе, не могло адекватно и оперативно реагировать на запросы индустриального строительства. Что существенно замедляло формирование общей инфраструктуры региона.

Например, Бахмутовское земство состояло из 20 помещиков, 10 крестьян и только 6-ти представителей 2-й курии (горожане, промышленники и интеллигенция); в Славяносербске: 17 помещиков, 9 крестьян и 4 горожанина. При этом доля доходов, поступаемых от промышленности, в Бахмутовском уезде к 1904 году составляло 83%, от которых индустриальная Юзовка на развитие образования и медицины не получила ни копейки, а первая земская больница в этом крупном населённом пункте появилась только в 1912 году!
Отсутствие административной гибкости и излишняя бюрократия привели к закономерным результатам, когда у предпринимателей сработал принцип: строгость и неспешность российских законов нивелируется их неисполнением. Рабочие города и посёлки стали превращаться в своеобразные государства в государстве, где российское законодательство использовали лишь по мере необходимости. Ну, а предприниматели и инженеры стали собираться в профессиональные союзы, готовые отстаивать свои интересы самостоятельно.

Крупнейший из них: Совет съездов горнопромышленников Юга России (ССГЮР) под руководством Николая Авдакова вскоре сформировал структуру союза, включавшую в себя не только людей дела и богатейших предпринимателей (владельцев шахт и заводов), но и теоретиков: ведущих инженеров и профессоров, способных предложить краю не только новые задачи развития и способы их достижения. К слову, именно Авдаков закрепил Харьков в качестве базового центра организации, что и определило центральное положение города в Донецко-Криворожском бассейне (не входящего в него географически).

Со временем ССГЮР превратился в крупнейшего лоббиста,  позиционирующего себя органом, который лучше всех в стране знает, что нужно для успешной индустриализации. Не удивительно, что именно его представители впервые заговорил о необходимости административной реформы региона. А когда задули ветры перемен в феврале 1917 года горнопромышленники сразу начали работу над созданием единого координационного центра по управлению экономикой Юга страны. Ну, и заодно отпихивались от влажных пожеланий украинских автономистов, желающих прирасти промышленностью Донбасса. Ибо украинским себя он не ощущал.
Не смотря на присутствие украинского этноса (в основном сельского), это был чисто русский регион, обладающий ярко выраженным региональным самосознанием. Овеянный славой русского оружия, взявшего территории извечного Дикого поля «на копьё», использующий русский язык в качестве языка общения в процессе быстрой индустриализации края – он был наглядным примером успешности, прогресса, современности - являясь своеобразным тиглем переплавляющим входящие в него этносы в единую общность рабочих и инженеров. Не удивительно, что большинство из них предпочитали ассоциировать себя с той средой, что позволила осуществить столь грандиозный экономический проект - с русской культурой и Российской империей.

Ну, а архаичность административной власти позволила сформировать привычку и организационные формы местного и регионального самоуправления. Что позволило Большому Донбассу стать своеобразным центром силы, способным и желающим учитывать свои интересы, хотя и не отрицающего общего русского бэкграунда. Именно это свойство привело к тому, что он несколько раз выступал в качестве центра самоорганизации масс, на которой зиждился и базис большевистской Донецко-Криворожской республики, и «Русской весны» в 2014 году.


А почему аполитичный Донбасс стал большевистской крепостью – я расскажу в следующий раз.