Из архива-2
С.Т.Подройко
Из подполья – к власти
После того, как немецкая армия заняла Украину Луганская организация большевиков и Военно-Революционный комитет ушли работать в подполье.
Был создан ряд боевых организаций на заводе ОКЛ, на Гартманском, у железнодорожников, в с. Вергунском и Успенке. Немного позже Ревкому удалось завязать связь с Беловодинским и Старобельским подрайкомами...
Мне лично, в то время пришлось принять активное участие в организации большевистской ячейки при команде воинского начальника. Я в это время еще не знал, что в Луганске имеется Ревком, хотя и был в этом твердо уверен.
Во время моей работы в подполье я познакомился ближе со многими активными товарищами, как с П.каробаевым, С.Максимовым, Гаврюшенко и другими.
Первое наше совещание, на котором решено было повернуть оружие против наших угнетателей – было в доме №3 по переулку б. Урядницкому...
Работа понемногу разросталась, вскоре мне удалось познакомиться с т. Епихиным Н. и Нагулиным М., которые и ввели меня в круг Ревкома через Васильева и его дядю. На третий день я был приглашен на заседание Ревкома [помещавшегося на Сахарной улице в кв. Сумского] и был представлен т. Зайцеву, Крамаренко и Герасимову.
В конце заседания я был введен членом Ревкома.
Вскоре от т. Зайцева я узнал, что Ревком назначает меня начальником оперативного штаба и моей первой обязанностью (вместе с т.т. Солтовым и А.Васильевым) явиться произвести учет наших революционных сил.
23-26 октября снова было заседание Ревкома, на котором обсуждался вопрос о восстании.
Решено было повести усиленную агитацию среди рабочих масс города, выпустить листовки и т.д., была также назначена конференция, которой состояться не было суждено в виду преследований варты.
Только уже в ночь на 21 ноября удалось собрать городскую конференцию из командиров сотен и десятков, на котором постановили сделать восстание 22 ноября.
Однако в это время пришло сообщение о подавлении белыми восстания в Лозовой Павловке. (Руководили им т.т. Шиманский, Николаенко и Погребной0. Поэтому было решено отложить восстание и в Луганске...
Выхода как будто не было. Началась тяжелая пора подпольной упорной работы и разгула реакции. По всему Луганску волной прокатились расстрелы. Наш арсенал был открыт и оттуда белые забрали 2 пулемета и несколько тысяч винтовок и патронов. (Помещался он в доме Сумского, погибшего от белогвардейцев под Воронежем). Кем он был выдан осталось до сих пор неизвестным.
Вскоре пошли аресты наших активных работников. Что-бы не быть открытым Ревкому в конце декабря пришлось выехать из города. Выехать вместе с ним я не мог, так как в это время тяжело заболел.
Настал январь 1919 года и в первых же числах его вспыхнуло восстание по всем подрайонам как-то: Петропавловском, Беловодчанском, Старобельском и Успенском.
К 5 января пришла весточка и в Луганск: курʼеры привезли мне приказ от Ревкома, в котором предлагалось восстать Луганску.
Вечером 6 января я созвал совещание из командиров сотен и поставил вопрос о восстании. Назначено оно было на 8 января. Активное участие принимали П.Каробаев, Нагулин М., Зинченко.
7 января неожиданно пришло известие, что красная дивизия т. Дыбенко ведет наступление и уже у Сентяновки. Это нас сильно ободрило. Решено было ночью начать восстание. Часа в 2, на заводах были даны гудки.
По всему городу затрещала стрельба и казачья сотня была обезоружена.
К утру город совершенно был очищен от белогвардейцев... В тот же день подошли первые красные части, к которым с приветствием от имени Ревкома обратился я.
Затем был организован временный комитет управления городом, в который Ревком назначил меня начальником обороны и поручил мне организовать добровольческий отряд. Однако я чувствуя себя еще слабым – отказался и согласился остаться лишь помощником (заступил т. Редькин).
Председателем Ревкома был избран Попов С.
В городе установилась прочная Советская власть...
Да, еще об одном. Когда белые отступали, они забрали с собой из тюрьмы 29 наших товарищей. Все 29 человек были зарублены под Вергунком. Это их тела лежат теперь в скверу.
С этой, мной описанной, поры начинается эпоха наиболее активной, наиболее героической борьбы Луганского пролетариата с белогвардейцами.
Белогвардейцы сразу поняли, что рабочие их непримиримые враги. Хорошо помню их варварский приказ по казакам и калмыкам – расправляться с рабочими, не стесняясь. И мы все знаем сколько рабочих и их семей погибло в этой жестокой борьбе. Но под руководством коммунистической партии пролетариат одержал победу.

П.Воронин
Завод ОР в борьбе с белыми
Колоссальную работу приходилось проводить Паровозо-Строительному заводу (бывшего Гартмана) для защиты гор. Луганска от налетов белогвардейской банды.
Завод работал специально только по выпуску броневых поездов, ремонту пушек, пулеметов и авто-броневиков.
В течение 2-х недель были выпущены два броневых поезда, имени Ворошилова и Руднева и «Дыбенко» и несколько броневых паровозов и вагонов.
Снаряды разрывались по заводу. Мне помнится один случай, когда в котельном отделе стояли два броневых вагона, на которых поставлены были пушки, но они не были еще прикреплены. До заканчивания оставалось часа два-три. В это время белогвардейцы забросали завод снарядами.
Главнокомандующим был дан приказ немедленно очистить Луганск. Рабочие и техперсонал бросили работу. С большим трудом удалось заставить окончить работу. Через час броневые вагоны в законченном виде выкатили к чугунно-литейному отделу и здесь же начали палить из пушек по казакам. Удалось отбить наступление. С крыши чугунно-литейного отдела фронт был виден весь. Я стоял на наблюдательном посту и смотрел в бинокль. Вдруг с правой стороны Малой-Вергунки показались верховые казаки. Их было около ста человек. Звоню по телефону в Совет. Мне отвечают. Этого не может быть, фронт за пятнадцать верст. Тогда звоню Дыбенко, указываю, что казаки у городских боен, и оттуда стреляют по заводу шрапнельным огнем, верно хотят захватить артиллерию, стоящую около Гусиновского кладбища и зайти нашим окопам в тыл. Дыбенко немедленно прибывает со своей конницей, дает приказ артиллерии бить по казакам. Метким огнем казаки отброшены.
Не мало было случаев, когда только благодаря нашему наблюдательному посту давались скорые и безошибочные сводки.
Помню еще приказ Исполкома эвакуировать завод. Нужно было эвакуировать завод так, чтобы после отступления белогвардейцы не могли выпустить ни одного паровоза. Вывезли из завода все ценности, погрузили все бывшие материалы, сверла... Ремни были сняты с моторов и магазинов.
Завод был ослаблен. По занятии Луганска белогвардейцами не было выпущено ни одного паровоза.
Согласно постановлению парткомитета, мне было поручено завод не бросать. На фронте мне удавалась быть только вечером и в ночное время, когда распределял меж товарищами, находящимися в окопах, табак, продовольствие и одежду, имеющиеся в пожарной завода. Много еще пришлось затратить на оборудование вагонов для перевозки раненых рабочих отправке и размещению их в больнице при заводе.
После оставления Луганска, поехал в Бахмут с т. Карпилянским и Козловым. Разыскали там Мышкова Н.Г., Погребного, Фокина и Поляченко и сговорились итти на Луганск.
На станции Сентяновка нас собралось человек двенадцать рабочих. Соединившись с Красной армией, мы заняли Родаково и Белую. Утром на другой день, часов в 12 дня, мы заняли Луганск.
По дороге выбрали завком, в который вошли Мышков, Фокин и Погребной. Меня назначили в завод на старое место. Прийдя в завод я застал там новое правление во главе с инженером Загсом, Герзневским, Свидом.
Новое правление было поражено моим неожиданным явлением (Луганск был взят почти без выстрела) и только могло мне сказать: - Откуда?. Вас могуть арестовать!.
За короткое время пребывния на заводе мне удалось погрузить еще несколько вагонов разного материала.

// Луганская правда 15 апреля 1925.