|
|
Пишет docent (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} docent)@ 2022-02-19 17:21:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Фильм который никогда не снимут
Февраль
В трамвае едут два человека – Владимир Владимирович Позднев и Александр Васильевич Мрачник, и о чем-то спорят. Камера подходит ближе.
Мрачник (эмоционально):
Да, я критикую! Критиковать – это миссия интеллигенции. Если бы не мы, все давно бы вообще грязью заросло. А мы показываем, мы высвечиваем. И хоть что-то подметается, вычищается.
Позднев:
Почему же миссия – только критиковать. Можно же и хвалить иногда. Ведь делается же что-то хорошее. Посмотрите за окно: порядок на улице, окна ярко светятся, в них рождественские ёлки.
Мрачник:
В Вас говорит редактор солидной газеты. Вы должна быть лояльны, иначе Вас закроют. Да, окна светятся, и ёлки наряжены – потому что мы едем по Невскому. А посмотрите, что в рабочих окраинах. Что у рабочего на столе к Новому году. Заработная плата из-за дороговизны в реальности-то упала на треть, а то и наполовину. Помните у господина Чернышевского: «Нравственно здоровый человек не может наслаждаться обедом, когда рядом голодные». А мы наслаждаемся.
Позднев:
Чернышевский дописался до каторги…
Мрачник:
Вот то-то и оно. В деспотической стране живем. Когда народ восстал в пятом году – ввели парламент, да только почти без полномочий. И те нарушаются. Власть – словно городовой. Чуть что свистит и хватается за шашку. А результат? Не справляются с вызовом 14 года. Экономика по швам трещит.
Позднев:
Напрасно Вы так. Мы недавно давали сводки экономических успехов. Производство винтовок и 76 миллиметровых орудий выросло более чем вдвое с начала войны, а снарядов – даже в три. Дадим немцам жару. А после победы все будут довольны.
Мрачник:
Но общее производство упало на 4 процента. Производство товаров первой необходимости – на 11 процентов. В Донбассе производительность упала на треть. Значит – будет нехватка металла. А уже сейчас паровозы и вагоны ремонтировать-то не успевают. На железной дороге – бардак и перебои в движении, в поставках продуктов даже в Петроград. Да и с хлебом – беда. Эта идея правительства с продразверсткой отпугнула производителей хлеба – они не хотят продавать по заниженным государственным ценам. Попомните мои слова: Россия на переломе, что-то серьезное назревает, грозное.
Позднев:
Все же Вы очень пессимистичны. Но мне что-то такое и нужно для дела. Поступайте-ка ко мне в редакцию комментатором. Будете критиковать – в разумных рамках конечно. А мы будем с Вами спорить. К нам сейчас поступила одна начитанная дама – у неё как раз много задора и оптимизма. Вот и получится интересно.
Редакция, 24 декабря 1916 г. (по юлианскому календарю)
Летучка в газете.
Позднев (торжественно):
Тема номера: Рождество. Наступает 1917 год. Подданные еще крепче сплотились вокруг Государя императора. Мы встречаем Рождество единой семьей, и сегодня публикуем репортаж из императорских покоев.
Фото: Николай II, Государыня и дети дарят друг другу подарки, сидят за праздничным столом.
Позднев:
Дальше пойдет так: Рождество шагает по стране. Этот счастливый миг наступил и на фронте, и в тылу – в каждой семье. Вот солдаты получают подарки и своих семей, и даже незнакомых людей, желающих поддержать наших доблестных воинов в трудный для Родины час.
Фото, переходящее в видео:
Солдаты распаковывают подарки, радуются.
Позднев:
И в тылу тепло Рождества согревает семьи, объединяет всех, в ком бьется русское православное сердце.
Фото: счастливое семейство среднего достатка, члены которого обмениваются подарками. Потом семьи победнее. Потом крестьяне. Священники благословляют народ.
На улице встречаются двое рабочих.
Первый рабочий:
Здорово живешь, с праздником тебя.
Второй рабочий:
И тебя, хотя какой праздник. Цены опять подскочили. Представляешь, пошел хлеб покупать – на белую булку у Филиппова не хватило. Вот, пойду сейчас черного хлеба куплю – он все-таки подешевле.
Первый рабочий:
Да я сам оттуда иду – там давка прямо. Бабы злые, очередь хвостом. Что за дела?! Из деревни пишут – там жизнь пошла. За поставки для армии хорошо платят. Новую музыку купили. А здесь – тьфу. Мы с мужиками на Путиловском решили требовать прибавки. А то жилы с нас тянут, а денег шиш. Если откажут – будем бастовать, как в пятом году.
23 февраля (8 марта). Очередь в хлебный магазин.
В очереди стоят преимущественно простенько одетые женщины. Есть инвалиды. Несколько десятков человек.
Висит объявление: «Черного хлеба нет».
Второй рабочий:
А что говорят, будет черный-то сегодня?
Мужчина в очереди:
Говорят, может к вечеру завезут. Какой-то опять бардак на железных дорогах. То ли воинские эшелоны замешкались, то ли императорский поезд прошел – для него всё вокруг перекрывают. Или говорят – пути снегом занесло, никто не чистит.
Первая женщина в очереди:
На военных-то складах хлеб есть, небось. А народ голодать начинает.
Мужчина в очереди:
Управляющий, тварь торговая, говорит: «Кому лень ждать, идите в булочную напротив – там булки всех сортов».
Второй рабочий:
Ну да, по нынешним ценам это только ему и по карману.
Из кафе напротив, что рядом с булочной, звучит веселая музыка и радостные голоса.
Первая женщина в очереди:
Господа… У них каждый день праздник. Их бы всех на фронт, как моего Петеньку.
Вторая женщина в очереди.
Да вот и мой Ванечка скоро присоединится к твоему Петеньке. Путиловских-то рабочих рассчитали. Говорила я ему – не до забастовки. А он: без забастовки зубы на полку положим. Вот, ходят теперь толпой вокруг завода. Локаут называется.
Подходят молодые девушки и быстро раздают листовки.
Второй рабочий читает: «Международный женский день…» Ух ты, эсдеки день какой-то бабский придумали. Во дают!
Вторая женщина в очереди:
А ну дай сюда. «Товарищи работницы!... Самодержавие и капиталисты…»
Документ:
Из листовки межрайонной организации РСДРП:
«Сотни тысяч рабочих убивают… на фронте и получают за это деньги. А в тылу заводчики и фабриканты под предлогом войны хотят обратить рабочих в своих крепостных. Страшная дороговизна растет во всех городах, голод стучится во все окна...
Долой самодержавие!
Да здравствует Революция!
Да здравствует Временное Революционное Правительство!
Долой войну!
Да здравствует Демократическая Республика!»
Первая женщина в очереди:
А ведь правда. Убивают-то за деньги. И голод стучится. Сколько можно. Да и стоять здесь, ждать чего-то глупо. Айда, бабоньки, к фабрике, снимем всех с работы да на Невский. Пусть видят, до чего народ довели.
Шум, гам, толпа движется туда-сюда, растет. Появляется транспарант «Хлеба!»
Несколько людей начинают швырять камни в булочную, громят её, выбрасывают белый хлеб на мостовую.
Кто-то поднимает булки, чтобы унести.
Мужчина в очереди кричит на него:
А ну не трож! Мы не воры какие-то. Пусть дорогие булки на земле лежат. Раз нам дешевых хлеб не обеспечили, пусть и свой дорогой не едят!
Обедает семейство среднего достатка, 24 февраля.
Отец, глядя в окно:
И куда их несет. Ты смотри! И что им надо – хлеб из военных складов раздают, очередей нет уже. А они всё прут на Невский, валом валят! Флаги красные, «Долой самодержавие!» написали.
Дочь лет 18-ти:
Народ так просто уже не купить хлебной подачкой! Если началось, то скоро не кончится. Надоело!
Мать:
Ну что тебе надоело? Слава Богу, на жизнь нам хватает.
Дочь:
Нравственно здоровый человек не может наслаждаться обедом, когда рядом голодный! Я сама сейчас туда пойду!
Отец:
Я те пойду! А ну сидеть!
Дочь:
Ты же сам то и дело царя ругаешь.
Отец:
Я ругаю, потому что жизнь ухудшается. Но станет ли она лучше с теми, что под красным флагом?
25 февраля. Редакция.
Позднев:
Ну-с, господа. Какие сегодня темы дня?
Евгений Павлович Витин, обозреватель:
Рабочие волнения.
Позднев (возмущенно):
Вы что, с ума сошли, с этого начинать! Совсем потеряли профессионализм. Это новости – на уровне уголовной хроники. Случаи хулиганства. Начинать нужно с главного. Что у нас главного господа. Что царственные особы?
Витин (несколько обиженно, недовольно):
Да какие тут новости. Николай II еще позавчера прибыл в Ставку. Секретничает с военными. Государыня и Наследник по неофициальным данным больны. Не опасно. Просили не вносить смущение в ряды подданных и ничего не сообщать.
Позднев (деловито):
Государственная Дума?
Витин (буднично):
Как всегда, толкут воду в ступе. Назревает буря в стакане. Выступал министр земледелия Риттих, теперь его будут критиковать со всех сторон.
Справка:
Риттих Александр Александрович, 1868 года рождения. Дворянин, сын генерал-лейтенанта. Служил в МВД, департаменте полиции, министерстве финансов, Главном управлении землеустройства и земледелия. С января 1917 г. – министр земледелия.
Документ:
Из выступления Риттиха:
«Дело в том, что подход продовольственных грузов к Петрограду с самого начала февраля упал, и упал очень серьезно. Причина этого – это те стихийные явления, которые в течение почти трех недель задержали движение тех поездов, тех вагонов, которые были назначены продовольствием для Петрограда… тем более, это сопровождалось и угольным кризисом на железных дорогах…»
Витин (иронично, затем деловито):
Вот хороший повод вернуться к теме рабочих волнений. Прошу простить, господин Позднев – к теме «отдельных случаев массового хулиганства». К тому же вчера и генерал Хабалов встречался с представителями хлебопекарен. Он уверен: «Ржаная мука имеется в Петрограде в достаточном количестве». И чего не выпекают его в достаточном количестве? Это ли не тема!
Позднев:
Да, пожалуй, можно увязать этот вопрос и с дискуссией в Думе. Вот тут хорошо бы столкнуть мнения комментаторов. Есть тексты?
Анастасия Акимовна Славская (комментатор) (читает энергично, уверенно):
Продовольственный кризис в Петрограде будет преодолен в ближайшие дни. Норма снабжения столицы установлена в 35 вагонов в сутки, при чем в основном ржаной муки. Только 5 вагонов из них будет с более дорогой пшеничной мукой. Началась выдача муки хлебопекарням из военных запасов.
Мрачник (скептически, затем тоном лектора, поглядывает в бумажку):
Всё не так просто. Эти перебои в снабжении крупных городов – не первые и не последние. Изношен и недостаточен паровозный парк. Да и само население убедилось, что чиновники и спекулянты не справляются с ритмичным снабжением городов. Поэтому люди заботятся о себе сами – скупают хлеб впрок и сушат его на сухари. А это значит, что теперь при любом сбое в поставках понадобится больше хлеба, чем его было бы нужно при грамотном ритмичном распределении. Так что нынешние забастовки не случайны. С утра по нашим данным бастовало уже 250 тысяч рабочих. Если учесть, что на два с лишним миллиона населения Петрограда приходится более трехсот тысяч рабочих, можно говорить о всеобщей стачке, как в октябре 1905 г. Тогда вслед за стачкой последовал манифест 17 октября, конституционные уступки Императора.
Из стенограммы Государственной думы:
Депутат Керенский:
«…дальнейшее пребывание у власти настоящего Совета министров совершенно нетерпимо. Интересы государства требуют создания правительства, подчиненного контролю всего народа. Немедленно населению должны быть гарантированы: свобода слова, собраний, организаций и личности. Продовольственное дело должно взять в свои руки само население, свободно сорганизовавшись в обывательские и фабрично-заводские комитеты, подчинив деятельность городского самоуправления интересам трудящихся классов».
В редакцию врывается Любушкин Иван Федорович.
Любушкин (взволнованно):
Вы не представляете, что творится на улице! Там стреляют, ей Богу!
Позднев (недоуменно):
Что значит стреляют? Кто? В кого? Давайте по порядку.
Любушкин (переводя дух, немного сбивчиво):
С утра толпа на Сампсоньевском смяла полицию и серьезно вломила полицмейстеру. Казаки ретировались. Говорят, на Конюшенной площади солдаты стреляли в командира. А сейчас такое!
Продолжает рассказывать, мы видим картину:
Митинг в несколько тысяч человек. Люди одеты небогато, много молодежи, но есть и представители других возрастов. Памятник Александру III. Вокруг мечутся люди. Камера скользнула по зданию Московского вокзала. Красные знамена. Столкновения толпы с полицией. Полицейский полковник вырывает красный флаг, хватает демонстранта и тащит его. Слышно: «Эта символика запрещена!» К полковнику подъезжает казак и сбивает его с ног. Полковник падает, освободившийся демонстрант размахивает флагом. Окружающая толпа аплодирует и скандирует: «Да здравствуют казаки!».
Айда на Невский, к Зимнему!
Толпа начинает движение.
Участники совещания торопливо собираются, выбегают из помещения.
Демонстранты (несколько тысяч) идут мимо Гордумы. Лозунги: «Долой самодержавие!» Красные флаги. Цепь конных солдат. Команда: спешиться, цельсь!
Ваш митинг не законен, немедленно разойдитесь!
Залп. Люди разбегаются, прячутся от пуль. Молодой человек стреляет по солдатам из пистолета. На мостовой лежат раненые и убитые. Толпа снова собирается, надвигается. Раненых и убитых заносят в Гордуму. Крики: Врача! Сволочи! Палачи!
Со ступенек выступает Керенский (энергично, митингово):
Как и 9 января 1905 года преступное самодержавие убивает народ. Но безвинные жертвы будут отмщены!
Документ:
Телеграмма императора Николая II военному губернатору Петрограда генералу С. Хабалову:
«Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны против Германии и Австрии».
Справка:
Хабалов Сергей Семёнович, 1858 года рождения. Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Генерал-лейтенант. С 1916 г. – главный начальник Петроградского военного округа.
Из показаний С. Хабалова после событий:
«Эта телеграмма, как бы вам сказать? Быть откровенным и правдивым: она меня хватила обухом... Как прекратить «завтра же»?.. Государь повелевает прекратить во что бы то ни стало... Что я буду делать? Как мне прекратить? Когда говорили: хлеба дать – дали хлеба, и кончено. Но когда на флагах надпись «Долой самодержавие» – какой же тут хлеб успокоит! Ну что же делать. Царь велел: стрелять надо… Я убит был – положительно убит».
26 февраля. Редакция.
Позднев (взволнованно, увлеченно):
Да уж, господа, на нехватку новостей грех жаловаться. Генерал Хабалов приказал неагрессивные толпы разгонять кавалерией, а агрессивные – залпами. После троекратного предупреждения. Кто услышит эти предупреждения?! Совет министров заседал всю ночь, поддержал меры Хабалова. И что по этому поводу думает Государь! Ведь было же 9 января, и вот повторяется!
Витин:
Ночью проведены аресты левого актива. Только это не помогло: с утра центр опять запружен народом.
Позднев:
Что на Невском? Где Любушкин?
Невский.
Идет демонстрация. Войска перегородили проспект. Звучат выстрелы в воздух. Демонстрация не расходится. Залп по толпе. Люди отхлынули, лежат убитые и раненые. Вдруг стрельба по войскам. Офицеры показывают – стрельба с крыш. Солдаты прячутся за колонны, отстреливаются. Тащат убитого солдата.
Один из солдат:
С кем воюем? Ведь не немец, свой брат. А вот человека попортили. Да и мы тоже… - солдат показывает в сторону трупов на Невском. – Ну, дела, дожили.
Редакция
Славская (волнуясь, не очень уверенно):
Предлагаю примерно такой текст. Твердые меры, принятые властью вчера и сегодня, могут привести к стабилизации положения. Вероятно, в последующем эти меры будут признаны даже слишком жесткими, но необходимыми в годину войны. Для того, чтобы предотвратить гражданскую войну, распад фронта, суровые меры целебны, как целебна хирургическая операция.
Мрачник (солидно, со знанием дела, голос на фоне видео волнений):
Боюсь, что процесс уже принял необратимый характер. Стрельба в демонстрантов не привела к успокоению, а только еще сильнее озлобила людей и подорвала авторитет власти. Заметны колебания среди казаков и солдат. Кому понравится с оружием в руках подавлять массовые выступления соотечественников? К сожалению, вернуться к тому положению, которое существовало на 23 февраля этого года – уже невозможно. Либо Николай II пойдет на уступки, либо выступления будут жестоко подавлены, и разгромленный бунт будет использован для ликвидации даже тех свобод, которые были получены в 1905-1906 годах.
Врывается Любушкин (взволнованно, с едва скрываемой радостью):
Сенсация! На Екатерининском канале перестрелка между солдатами и полицией. Рота павловцев вышла из казарм при оружии, чтобы протестовать против междоусобия. На Екатерининском канале они вступили в перестрелку с полицией. Затем уже в казармах был убит полковник Экстен. Солдат еле урезонили, зачинщиков арестовали.
Славская (по-женски):
Какой ужас, бедный полковник…
Мрачник:
И это только начало.
Ставка, Николай II читает телеграммы.
Председатель Государственной думы М. Родзянко: «… положение серьезное. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца». Необходимо «безотлагательно призвать лицо, которому может верить вся страна и поручить ему составление правительства».
Николай II, устало: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал всякий вздор, на который я ему даже отвечать не буду».
Документ
Манифест Николая II:
«На основании статьи 99 основных государственных законов повелеваем: Занятия Государственной думы и Государственного совета прервать 26 февраля сего года и назначить срок их возобновления не позднее апреля 1917 года в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».
Император Николай II императрице Александре Федоровне: «Её величеству. Любовь моя! Спасибо за телеграммы. Уеду, как только улажу все необходимые здесь вопросы. Сплю хорошо. Да благословит Вас всех Господь. Ники».
Вечер 26 февраля, казармы Волынского полка.
Справка:
Кирпичников Тимофей Иванович, 1892 года рождения. Из крестьян. Перед войной призван в армию. Старший фельдфебель учебной команды запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка.
Унтер-офицер Кирпичников чистит оружие. Вокруг сидят солдаты.
Первый солдат:
Ну вот, употребили сегодня ружьишко. И завтра, небось, придется употребить. Готовились с немцем воевать, а нате…
Второй солдат:
А что, Тимофей Иванович, долго это будет? Вот это - в народ стрелять. Мы вот с мужиками слыхали, что павловцы за народ вступились.
Первый солдат:
Их по законам военного времени за это и закопают. Как пить дать закопают.
Кирпичников:
А может, и не закопают. Если другие также…
Третий солдат:
Это как же?
Кирпичников:
А так…
Смотрит в канал оружия наверх. Вздыхает:
Как надоело всё. И эта казарма. И по всей России казарма. И штабс-капитан наш Лашкевич. Да и сам Государь - император Николай.
Утро 27 февраля. Редакция.
Позднев (усаживается в кресло):
Ну, что нового, господа, есть ли новости от Государя?
Витин (взволнованно):
Не до Государя сейчас, такое творится! Боюсь, дожили мы до революции. Новый Пятый год! Да что Пятый год – армия взбунтовалась!
Позднев (удивленно):
Да ну!
Витин (тоном рассказчика интересной истории):
Вот и да ну! Какой-то унтер Кирпичников со своими солдатами убил офицера и взбунтовал Волынский полк. Дальше пошло-поехало: волынцы взбунтовали подняли преображенцев, затем литовский полк, да еще саперный… Восставшие солдаты движутся в центр Питера! Они освободили политических заключенных в Крестах и подожгли Окружной суд! Рабочие разбирают оружие в арсенале.
Позднев:
Что же теперь будет?
Мрачник (тоном докладчика, на фоне видео событий – нестройной колонной идут солдаты и рабочие):
Происходящие события являются результатом целого ряда причин. Во-первых, Петроград как крупный тыловой город является одним из центров подготовки и размещения новобранцев. В казармах – теснота, тяжелые бытовые условия, непривычные для крестьянских парней, только что призванных в армию. Во-вторых, в казармах царит нежелание идти «на убой», которое только усиливается от общения с городскими низами, среди которых война уже давно перестала быть популярной. В-третьих, впервые с 1905 г. в столице так обильно льется кровь. Солдаты не желают быть карателями. Впрочем, теперь, натворив дел, они боятся карателей сами и готовы защищаться.
Славская (немного заводясь в своем возражении):
Не все ещё потеряно. Во-первых, в районе Адмиралтейства сконцентрированы надежные части под командование Хабалова. Во-вторых, отряд примерно в тысячу штыков во главе с Кутеповым направлен в район Литейного, чтобы гнать бунтовщиков навстречу Хабалову и таким образом покончить с бунтом (показывает на плане Петрограда, как будут действовать войска). В-третьих, продолжают нормально работать центральные государственные органы: правительство, Дума…
Мрачник:
А вот Дума уже нет. Приостановлена-с.
Улица Петрограда.
Мальчик-газетчик:
Заседания Думы приостановлены! Покупайте газету!
27 февраля. Таврический дворец.
В зале около ста солидных людей, которые что-то оживленно обсуждают в группках. К ним выходят Родзянко, Милюков, Шульгин.
Справка:
Родзянко Михаил Владимирович, 1859 года рождения. Из дворян, Екатеринославский помещик. Один из основателей партии октябристов. С 1911 г. – председатель Государственной думы.
Председатель Государственной думы М. Родзянко:
Господа, господа, не надо так шуметь. Да, я тоже считаю, что приостановка заседаний Думы в такой критический для Родины час – это огромная ошибка. Я намерен телеграфировать Государю, что последний оплот порядка в Петрограде устранен этим решением. Но высочайший манифест есть высочайший манифест…
Марков второй:
Вот именно, манифест! Всё, отговорились, хватит. Расходитесь, господа. Все прощайте до весны (уходит).
Справка:
Марков Николай Евгеньевич (Марков второй), 1866 года рождения. Дворянин, монархист, член Союза русского народа, с 1907 г. депутат, лидер правого крыла Государственной думы.
Справка:
Милюков Павел Николаевич, 1859 года рождения. Дворянин, магистр истории. Один из основателей партии конституционных демократов (кадетов), ее лидер. С 1907 г. – депутат.
Лидер партии кадетов П. Милюков:
Манифест не мешает нам собраться на частное совещание. Вот хотя бы в этом зале. Всё-таки, господа, мы не можем просто так умыть руки в момент начинающейся смуты. Депутаты могут сыграть решающую роль в качестве посредников между верховной властью и недовольными. Сейчас наступает решающий момент. Если начавшийся бунт будет просто подавлен, то силы реакции используют эти события для восстановления абсолютизма. Мы должны действовать от имени Государственной думы, пусть даже её деятельность приостановлена.
Депутат социал-демократ Николай Чхеидзе (эмоционально):
Кем приостановлена? Кровавым деспотом? Необходимо идти до конца и свергнуть самодержавие!
Справка:
Чхеидзе Николай Семёнович, 1864 года рождения. Дворянин. С 1892 г. – социал-демократ. Меньшевик. С 1907 г. депутат. Лидер социал-демократической фракции Государственной думы.
Справка:
Керенский Александр Фёдорович, 1881 года рождения. Сын директора гимназии. Адвокат. С 1912 года – депутат, лидер фракции трудовиков, близкой к социалистам-революционерам. Один из лидеров масонов.
Керенский:
Выслать наших людей к восставшим войскам и объяснить, что Дума с ними!
Шульгин:
Но не можем же мы действовать незаконно, если мы – оплот законности.
Справка:
Шульгин Василий Витальевич, 1878 года рождения. Дворянин. Монархист. Публицист. Член Русского народного союза имени Михаила Архангела. С 1907 г. - депутат. Один из лидеров фракции националистов.
Депутат Владимир Ржевский:
Необходимо создать какой-то орган…
Родзянко:
Да, да, орган. Это никак не противоречит Манифесту Государя. Временный комитет Государственной Думы, каково?
Голоса:
Прекрасно! Временный! Очень хорошо!
Милюков:
Временный комитет Государственной Думы для водворения порядка в г. Петрограде и сношений с организациями и лицами. Мы – за порядок. Но готовы к сношениям.
Голоса: К сношениям, к сношениям! Кстати, а что там в соседнем зале?
Керенский:
Да там освобожденные солдатами рабочие вожди…
Соседний зал Таврического дворца.
Сидит несколько десятков рабочих и просто одетых интеллигентов.
Справка:
Гвоздёв Кузьма Антонович, 1882 года рождения. Рабочий из крестьян. Лидер стачки в 1905 г., эсер-максималист, с 1907 г. социал-демократ, меньшевик, профсоюзный лидер. Неоднократно арестовывался. В 1915 г. избран председателем Рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, в котором выступал в защиту прав рабочих. В январе 1917 г. арестован за призывы к борьбе с самодержавием, 27 февраля освобожден восставшими солдатами.
Кузьма Гвоздев:
Итак, товарищи, повестка дня простая: организация Совета рабочих депутатов. Опыт 1905 г. не прошёл даром.
Александр Шляпников:
Рабочему классу, низам нужно своё правительство! Пролетариат на баррикадах, а эти жирные коты из Думы крадутся к власти.
Справка:
Шляпников Александр Гаврилович, 1885 года рождения. Из старообрядческой семьи. Рабочий. Член РСДРП с 1901 г., большевик. Лидер Русского бюро ЦК РСДРП(б).
Чхеидзе:
Правительство - это, конечно, громко сказано. Нужна самоорганизация. Необходимо направить наших людей на заводы срочно – чтобы присылали делегатов. На сегодняшний вечер назначаем первое заседание.
Врывается А. Керенский в окружении вооруженных людей (на повышенных тонах):
Срочно необходимо наладить связь с войсками. Это – решающий момент. Они бродят по улицам без руководства. Это – шанс!
Выбегает.
В коридоре встречает Гучкова, который столь же решительно идет в окружении офицеров.
Керенский (быстро, решительно):
Ну как? Что полки?
Гучков (устало, разочарованно):
Хаос и анархия. Боюсь, как бы они не разгромили центр города вконец. Пытаемся навести порядок.
Справка:
Гучков Александр Иванович, 1862 года рождения. Из купцов. Один из создателей партии октябристов, ее лидер. Председатель Государственной думы в 1910-1911 гг., член Государственного совета с 1915 г. Председатель Центрального военно-промышленного комитета. Обладает обширными связями в офицерском корпусе.
Чхеидзе (выступая перед толпой у Таврического дворца):
Товарищи рабочие! Сейчас по улицам движутся революционные солдаты. Необходимо оказать им всяческую помощь на бытовом уровне. Солдат нужно обогреть и накормить.
Документ
Обращение Временного исполкома Петроградского совета рабочих депутатов.
Граждане!
Солдаты, вставшие на сторону народа, с утра находятся на улице голодные. Совет депутатов, рабочих, солдат и населения прилагают все усилия к тому, чтобы накормить солдат. Но сразу организовать продовольствие трудно. Совет обращается к вам, граждане, с просьбой кормить солдат всем, что только у вас есть.
Литейный проспект, 27 февраля:
Идет толпа солдат. Расходятся, сходятся.
Солдаты:
- Куда дальше, братцы?
- Да уж, погуляли на славу. Вдарили по этим! А ночевать-то где?
- Как где – в казарму айда.
- Боязно в казарму. Там нас тепленькими и возьмут завтра. И всё припомнят. И штабс-капитана Лашкевича, и суд, который пожгли.
- А куда ж тогда?
Появляется гражданский человек:
Товарищи солдаты! Депутаты с Вами, пожалуйте к Государственной думе, к Таврическому дворцу.
Солдаты:
- Точно, в Думу нужно. Там депутаты-заступники.
- Айда к Думе, ей присягнем.
- Смотри, какие-то идут – не наши. Они за кого? А ну, спросим:
Кричит:
- Эй, братцы, вы с какого полка?!
- Со сводного отряда Кутепова. Порядок наводить!
- Это что, выходит нам биться надо?!
- Да ну его. Со своими не хотим биться.
Солдаты двух групп сходятся, братаются.
- К чёрту Кутепова этого. Сам не знает, чего хочет. Вы куда решили податься?
- В Думу, к депутатам-заступникам. Айда с нами!
- Айда.
Таврический дворец
Керенский:
(смотрит в окно, говорит сам себе нетерпеливо, с обидой)
Ну где же, где же войска? Куда же их занесло.
Видит в окне колонну войск.
Керенский:
(эйфорически)
Ну вот же! Я верил! Ну все, теперь дело пойдет! Теперь эта болтливая Дума вот где.
(сжимает кулак)
Ну, держись Николашка. Республика у ворот.
Выбегает на улицу. Туда же через холл пробегает Чхеидзе и еще какие-то люди.
У Таврического дворца
Керенский выступает перед солдатами.
Керенский:
Товарищи! Вы теперь – солдаты революционной армии России, которая подчиняется Государственной Думе. Необходимо расставить посты как в самом здании, так, так и на подступах. Старшим назначаю вас.
(тычет пальцем в унтер-офицера).
Старый караул разбежался, но если прибудут каратели, расстреливающие народ – вы должны дать отпор. Дадите?
Солдаты:
(нестройно)
Дадим, Ваше сокобродь!
27 февраля. Ставка, Могилев.
Документ
Из письма императора Николая II императрице Александре Федоровне.
…После вчерашних известий из города я видел здесь много испуганных лиц. К счастью, Алексеев спокоен, но полагает, что нужно назначить очень энергичного человека, чтобы заставить министров работать…
Николай II и начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал М. Алексеев.
Обстановка дворянского дома. Стол, покрытый картами военных действий, массивные деревянные кресла, несколько стульев, комоды, шкаф с книгами.
Справка:
Алексеев Михаил Васильевич, 1857 года рождения. Участник Русско-турецкой 1877-1878 гг., Русско-японской и Первой мировой войн. Генерал от инфантерии. С 1915 г. – начальник ставки Верховного главнокомандующего.
Алексеев:
Разрешите доложить, Ваше величество. Телеграмма председателя Государственной Думы…
Николай II (устало, недовольно):
Опять то же самое: правительство доверия. Они думают, что могут править лучше меня. Глупцы.
Алексеев (осторожно, вкрадчиво):
Государь, все же ситуация сложилась серьезная. Вот и председатель совета министров Голицын поддерживает идею ответственного правительства, готов к отставке.
Николай II (еще более недовольно, тоном, не терпящим возражений):
Ещё этого не хватало. Перемены в личном составе правительства в настоящих условиях недопустимы. Можете мне больше не докладывать об этом.
Диктатором в Петрограде будет генерал-адъютант Иванов. Как идет подготовка войск для переброски в Петроград на подавление бунта?
Алексеев:
Для решения этой задачи выделены следующие части: 34-й Севский, 36-й Орловский, 2-й Гусарский Павлоградский и 2-й Казачий полки. Погрузка начинается завтра. Батальон Георгиевских кавалеров выдвигается к Царскому селу завтра с утра. Иванов отправится с ним.
Николай II:
Позовите генерала Иванова, я дам ему подробные указания.
Алексеев кивает и выходит.
Николай II поворачивается назад и дает указание:
Готовьте поезд, мы выезжаем сегодня же в Царское. Медлить более нельзя.
Документ
Из дневника Николая II
В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское село поскорее и в час ночи перебрался в поезд.
28 февраля. Редакция.
Позднев (ворчливо):
Господа, ну это уже совсем никуда не годится! Никого же нет на работе: ни экспертов наших, ни репортеров!
Витин:
Не удивительно: трамваи лежат на боку, извозчиков не видно. Я потому во время пришел, что живу поблизости. Да и то страху натерпелся – солдаты и какая-то чернь с угрожающим видом бродят по улицам.
Входит Славская, снимает верхнюю одежду (увлеченно):
Господа, это невероятно! Я была у Мариинского дворца. У нас больше нет правительства. Там сплошные красные флаги и восторженные толпы. Знаете, это удивительное чувство. Головой понимаешь, что происходит нечто ужасное, крушение основ и начало смуты. А в душе эйфория – чувство на редкость заразительное. Толпа ликует, и ты ликуешь. И прямо жаждешь видеть современных Минина и Пожарского. Господа, я видела Керенского, он выступал с авто. Ведь знаю, что позер и мелочь, а сегодня велик. Как всё-таки его облик подходит к нынешним обстоятельствам. Наступает его время. Ей Богу, преобразился, парит над толпами и ведет за собой.
Входит Любушкин, тоже в верхней одежде:
Новость последних минут, хотя и давно ожидалась: Временный комитет Государственной думы «нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка». «Нашел себя вынужденным», - каково?! Если сейчас явится гвардия с фронта, они скажут, что помогали Государю порядок наводить. Мастера жанра!
Да, вот еще их телеграмма командующим фронтами: «правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной думы». При чем здесь командующие фронтами? Что же депутаты, вознамерились командовать фронтом? Интересно, интересно…
Входит Мрачник.
Позднев:
Вы, небось, тоже с новостями. Вот она, революция, которую вы здесь все время пророчили.
Мрачник (недовольно):
Пророчил, будь я неладен. В Кронштадте восставшие матросы убили адмирала Вирена, десятки офицеров. Депутаты послали депутацию урезонивать матросню. Впрочем, будем объективны – морское командование явно перегибало палку по части бессмысленной муштровки. Ненависть к себе они воспитывали годами. То ли еще будет.
Позднеев (взволнованно, затем меняя тон на деловой):
Какой ужас! А что известно о мерах государя. Есть ли у нас данные?
Витин:
Прошедшей ночью Николай II покинул Могилев и направляется в Царское село. Правда, избран несколько необычный маршрут, вероятно из-за опасения каких-то неожиданностей со стороны революционеров. Взгляните на карту.
На экране на карте отображается движение царского поезда по маршруту Могилев – Орша – Вязьма – Лихославль – Тосно. Пунктиром далее Гатчина – Царское село.
Витин:
Вероятно, вечером Николай II достигнет Лихославля и завтра утром прибудет в Царское село, чтобы лично руководить событиями.
Только что из Могилева выдвинулся генерал Иванов с тремя ротами георгиевского батальона и чрезвычайными полномочиями. Другие фронты предоставят в его распоряжение четыре кавалерийских и четыре пехотных полка с Северного и Западного фронтов. Погрузка войск в эшелоны должна завершиться 2 марта. Так что ранее этого срока вряд ли стоит ждать решающих событий возможной гражданской войны.
На карте отражается движение Иванова по прямой к Царскому селу.
28 февраля. Государственная дума.
Решительно идут по коридору Родзянко, Бубликов, Милюков, Гучков и другие депутаты.
Справка:
Бубликов Александр Александрович, 1875 г. рождения. Депутат Государственной думы с 1912 г. Прогрессист. Инженер путей сообщения.
Бубликов (докладывает Родзянке):
Контроль над управлением железными дорогами нами установлен. Путейцы и телеграфисты нас поддерживают. Им нужно показать, что с ними Дума, что победа за нами, и расправа не последует. Вот, я подготовил телеграмму: «Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной думы, взяв в свои руки оборудование новой власти, обращается к вам от имени отечества: от вас теперь зависит спасение Родины».
Разумеется, если к Петрограду будут продвигаться войска, железнодорожники не смогут их остановить. Можно разбирать пути и портить железнодорожные стрелки. Но пехота рано или поздно подойдет к столице. Боюсь, хватит одной дивизии, чтобы разогнать нестройные толпы взбунтовавшихся солдат и черни.
Гучков:
Необходимы немедленные меры по восстановлению порядка и дисциплины – уже от имени Государственной думы. У меня есть верные офицеры, мы принимаем меры, но всё же нужна какая-то политическая воля. Нужны воззвания, если хотите, присяга Думе.
Родзянко (торжественно):
Я долго думал, господа, и решился. Мы возьмем упавшую на мостовую власть. Хотя риск велик, ради Родины я готов пойти на это. Но только, господа, чтобы подчиняться мне безусловно и слепо! В этот грозный час...
Уходит, окруженные толпой депутатов. Остаются Гучков и Милюков.
Полностью: https://proza.ru/2017/11/09/2118
1917 год (сценарий)
В 2014 г. Юрий Грымов предложил мне написать сценарий о событиях 1917 года. Мне было интересно попробовать этот новый для меня вид творчества, и я рад, что работа была принята заказчиком. Я также благодарен Юрию Грымову, что, являясь правообладателем произведения, он разрешил мне его публикацию в интернете в авторской редакции.
Первая серияФевраль
В трамвае едут два человека – Владимир Владимирович Позднев и Александр Васильевич Мрачник, и о чем-то спорят. Камера подходит ближе.
Мрачник (эмоционально):
Да, я критикую! Критиковать – это миссия интеллигенции. Если бы не мы, все давно бы вообще грязью заросло. А мы показываем, мы высвечиваем. И хоть что-то подметается, вычищается.
Позднев:
Почему же миссия – только критиковать. Можно же и хвалить иногда. Ведь делается же что-то хорошее. Посмотрите за окно: порядок на улице, окна ярко светятся, в них рождественские ёлки.
Мрачник:
В Вас говорит редактор солидной газеты. Вы должна быть лояльны, иначе Вас закроют. Да, окна светятся, и ёлки наряжены – потому что мы едем по Невскому. А посмотрите, что в рабочих окраинах. Что у рабочего на столе к Новому году. Заработная плата из-за дороговизны в реальности-то упала на треть, а то и наполовину. Помните у господина Чернышевского: «Нравственно здоровый человек не может наслаждаться обедом, когда рядом голодные». А мы наслаждаемся.
Позднев:
Чернышевский дописался до каторги…
Мрачник:
Вот то-то и оно. В деспотической стране живем. Когда народ восстал в пятом году – ввели парламент, да только почти без полномочий. И те нарушаются. Власть – словно городовой. Чуть что свистит и хватается за шашку. А результат? Не справляются с вызовом 14 года. Экономика по швам трещит.
Позднев:
Напрасно Вы так. Мы недавно давали сводки экономических успехов. Производство винтовок и 76 миллиметровых орудий выросло более чем вдвое с начала войны, а снарядов – даже в три. Дадим немцам жару. А после победы все будут довольны.
Мрачник:
Но общее производство упало на 4 процента. Производство товаров первой необходимости – на 11 процентов. В Донбассе производительность упала на треть. Значит – будет нехватка металла. А уже сейчас паровозы и вагоны ремонтировать-то не успевают. На железной дороге – бардак и перебои в движении, в поставках продуктов даже в Петроград. Да и с хлебом – беда. Эта идея правительства с продразверсткой отпугнула производителей хлеба – они не хотят продавать по заниженным государственным ценам. Попомните мои слова: Россия на переломе, что-то серьезное назревает, грозное.
Позднев:
Все же Вы очень пессимистичны. Но мне что-то такое и нужно для дела. Поступайте-ка ко мне в редакцию комментатором. Будете критиковать – в разумных рамках конечно. А мы будем с Вами спорить. К нам сейчас поступила одна начитанная дама – у неё как раз много задора и оптимизма. Вот и получится интересно.
Редакция, 24 декабря 1916 г. (по юлианскому календарю)
Летучка в газете.
Позднев (торжественно):
Тема номера: Рождество. Наступает 1917 год. Подданные еще крепче сплотились вокруг Государя императора. Мы встречаем Рождество единой семьей, и сегодня публикуем репортаж из императорских покоев.
Фото: Николай II, Государыня и дети дарят друг другу подарки, сидят за праздничным столом.
Позднев:
Дальше пойдет так: Рождество шагает по стране. Этот счастливый миг наступил и на фронте, и в тылу – в каждой семье. Вот солдаты получают подарки и своих семей, и даже незнакомых людей, желающих поддержать наших доблестных воинов в трудный для Родины час.
Фото, переходящее в видео:
Солдаты распаковывают подарки, радуются.
Позднев:
И в тылу тепло Рождества согревает семьи, объединяет всех, в ком бьется русское православное сердце.
Фото: счастливое семейство среднего достатка, члены которого обмениваются подарками. Потом семьи победнее. Потом крестьяне. Священники благословляют народ.
На улице встречаются двое рабочих.
Первый рабочий:
Здорово живешь, с праздником тебя.
Второй рабочий:
И тебя, хотя какой праздник. Цены опять подскочили. Представляешь, пошел хлеб покупать – на белую булку у Филиппова не хватило. Вот, пойду сейчас черного хлеба куплю – он все-таки подешевле.
Первый рабочий:
Да я сам оттуда иду – там давка прямо. Бабы злые, очередь хвостом. Что за дела?! Из деревни пишут – там жизнь пошла. За поставки для армии хорошо платят. Новую музыку купили. А здесь – тьфу. Мы с мужиками на Путиловском решили требовать прибавки. А то жилы с нас тянут, а денег шиш. Если откажут – будем бастовать, как в пятом году.
23 февраля (8 марта). Очередь в хлебный магазин.
В очереди стоят преимущественно простенько одетые женщины. Есть инвалиды. Несколько десятков человек.
Висит объявление: «Черного хлеба нет».
Второй рабочий:
А что говорят, будет черный-то сегодня?
Мужчина в очереди:
Говорят, может к вечеру завезут. Какой-то опять бардак на железных дорогах. То ли воинские эшелоны замешкались, то ли императорский поезд прошел – для него всё вокруг перекрывают. Или говорят – пути снегом занесло, никто не чистит.
Первая женщина в очереди:
На военных-то складах хлеб есть, небось. А народ голодать начинает.
Мужчина в очереди:
Управляющий, тварь торговая, говорит: «Кому лень ждать, идите в булочную напротив – там булки всех сортов».
Второй рабочий:
Ну да, по нынешним ценам это только ему и по карману.
Из кафе напротив, что рядом с булочной, звучит веселая музыка и радостные голоса.
Первая женщина в очереди:
Господа… У них каждый день праздник. Их бы всех на фронт, как моего Петеньку.
Вторая женщина в очереди.
Да вот и мой Ванечка скоро присоединится к твоему Петеньке. Путиловских-то рабочих рассчитали. Говорила я ему – не до забастовки. А он: без забастовки зубы на полку положим. Вот, ходят теперь толпой вокруг завода. Локаут называется.
Подходят молодые девушки и быстро раздают листовки.
Второй рабочий читает: «Международный женский день…» Ух ты, эсдеки день какой-то бабский придумали. Во дают!
Вторая женщина в очереди:
А ну дай сюда. «Товарищи работницы!... Самодержавие и капиталисты…»
Документ:
Из листовки межрайонной организации РСДРП:
«Сотни тысяч рабочих убивают… на фронте и получают за это деньги. А в тылу заводчики и фабриканты под предлогом войны хотят обратить рабочих в своих крепостных. Страшная дороговизна растет во всех городах, голод стучится во все окна...
Долой самодержавие!
Да здравствует Революция!
Да здравствует Временное Революционное Правительство!
Долой войну!
Да здравствует Демократическая Республика!»
Первая женщина в очереди:
А ведь правда. Убивают-то за деньги. И голод стучится. Сколько можно. Да и стоять здесь, ждать чего-то глупо. Айда, бабоньки, к фабрике, снимем всех с работы да на Невский. Пусть видят, до чего народ довели.
Шум, гам, толпа движется туда-сюда, растет. Появляется транспарант «Хлеба!»
Несколько людей начинают швырять камни в булочную, громят её, выбрасывают белый хлеб на мостовую.
Кто-то поднимает булки, чтобы унести.
Мужчина в очереди кричит на него:
А ну не трож! Мы не воры какие-то. Пусть дорогие булки на земле лежат. Раз нам дешевых хлеб не обеспечили, пусть и свой дорогой не едят!
Обедает семейство среднего достатка, 24 февраля.
Отец, глядя в окно:
И куда их несет. Ты смотри! И что им надо – хлеб из военных складов раздают, очередей нет уже. А они всё прут на Невский, валом валят! Флаги красные, «Долой самодержавие!» написали.
Дочь лет 18-ти:
Народ так просто уже не купить хлебной подачкой! Если началось, то скоро не кончится. Надоело!
Мать:
Ну что тебе надоело? Слава Богу, на жизнь нам хватает.
Дочь:
Нравственно здоровый человек не может наслаждаться обедом, когда рядом голодный! Я сама сейчас туда пойду!
Отец:
Я те пойду! А ну сидеть!
Дочь:
Ты же сам то и дело царя ругаешь.
Отец:
Я ругаю, потому что жизнь ухудшается. Но станет ли она лучше с теми, что под красным флагом?
25 февраля. Редакция.
Позднев:
Ну-с, господа. Какие сегодня темы дня?
Евгений Павлович Витин, обозреватель:
Рабочие волнения.
Позднев (возмущенно):
Вы что, с ума сошли, с этого начинать! Совсем потеряли профессионализм. Это новости – на уровне уголовной хроники. Случаи хулиганства. Начинать нужно с главного. Что у нас главного господа. Что царственные особы?
Витин (несколько обиженно, недовольно):
Да какие тут новости. Николай II еще позавчера прибыл в Ставку. Секретничает с военными. Государыня и Наследник по неофициальным данным больны. Не опасно. Просили не вносить смущение в ряды подданных и ничего не сообщать.
Позднев (деловито):
Государственная Дума?
Витин (буднично):
Как всегда, толкут воду в ступе. Назревает буря в стакане. Выступал министр земледелия Риттих, теперь его будут критиковать со всех сторон.
Справка:
Риттих Александр Александрович, 1868 года рождения. Дворянин, сын генерал-лейтенанта. Служил в МВД, департаменте полиции, министерстве финансов, Главном управлении землеустройства и земледелия. С января 1917 г. – министр земледелия.
Документ:
Из выступления Риттиха:
«Дело в том, что подход продовольственных грузов к Петрограду с самого начала февраля упал, и упал очень серьезно. Причина этого – это те стихийные явления, которые в течение почти трех недель задержали движение тех поездов, тех вагонов, которые были назначены продовольствием для Петрограда… тем более, это сопровождалось и угольным кризисом на железных дорогах…»
Витин (иронично, затем деловито):
Вот хороший повод вернуться к теме рабочих волнений. Прошу простить, господин Позднев – к теме «отдельных случаев массового хулиганства». К тому же вчера и генерал Хабалов встречался с представителями хлебопекарен. Он уверен: «Ржаная мука имеется в Петрограде в достаточном количестве». И чего не выпекают его в достаточном количестве? Это ли не тема!
Позднев:
Да, пожалуй, можно увязать этот вопрос и с дискуссией в Думе. Вот тут хорошо бы столкнуть мнения комментаторов. Есть тексты?
Анастасия Акимовна Славская (комментатор) (читает энергично, уверенно):
Продовольственный кризис в Петрограде будет преодолен в ближайшие дни. Норма снабжения столицы установлена в 35 вагонов в сутки, при чем в основном ржаной муки. Только 5 вагонов из них будет с более дорогой пшеничной мукой. Началась выдача муки хлебопекарням из военных запасов.
Мрачник (скептически, затем тоном лектора, поглядывает в бумажку):
Всё не так просто. Эти перебои в снабжении крупных городов – не первые и не последние. Изношен и недостаточен паровозный парк. Да и само население убедилось, что чиновники и спекулянты не справляются с ритмичным снабжением городов. Поэтому люди заботятся о себе сами – скупают хлеб впрок и сушат его на сухари. А это значит, что теперь при любом сбое в поставках понадобится больше хлеба, чем его было бы нужно при грамотном ритмичном распределении. Так что нынешние забастовки не случайны. С утра по нашим данным бастовало уже 250 тысяч рабочих. Если учесть, что на два с лишним миллиона населения Петрограда приходится более трехсот тысяч рабочих, можно говорить о всеобщей стачке, как в октябре 1905 г. Тогда вслед за стачкой последовал манифест 17 октября, конституционные уступки Императора.
Из стенограммы Государственной думы:
Депутат Керенский:
«…дальнейшее пребывание у власти настоящего Совета министров совершенно нетерпимо. Интересы государства требуют создания правительства, подчиненного контролю всего народа. Немедленно населению должны быть гарантированы: свобода слова, собраний, организаций и личности. Продовольственное дело должно взять в свои руки само население, свободно сорганизовавшись в обывательские и фабрично-заводские комитеты, подчинив деятельность городского самоуправления интересам трудящихся классов».
В редакцию врывается Любушкин Иван Федорович.
Любушкин (взволнованно):
Вы не представляете, что творится на улице! Там стреляют, ей Богу!
Позднев (недоуменно):
Что значит стреляют? Кто? В кого? Давайте по порядку.
Любушкин (переводя дух, немного сбивчиво):
С утра толпа на Сампсоньевском смяла полицию и серьезно вломила полицмейстеру. Казаки ретировались. Говорят, на Конюшенной площади солдаты стреляли в командира. А сейчас такое!
Продолжает рассказывать, мы видим картину:
Митинг в несколько тысяч человек. Люди одеты небогато, много молодежи, но есть и представители других возрастов. Памятник Александру III. Вокруг мечутся люди. Камера скользнула по зданию Московского вокзала. Красные знамена. Столкновения толпы с полицией. Полицейский полковник вырывает красный флаг, хватает демонстранта и тащит его. Слышно: «Эта символика запрещена!» К полковнику подъезжает казак и сбивает его с ног. Полковник падает, освободившийся демонстрант размахивает флагом. Окружающая толпа аплодирует и скандирует: «Да здравствуют казаки!».
Айда на Невский, к Зимнему!
Толпа начинает движение.
Участники совещания торопливо собираются, выбегают из помещения.
Демонстранты (несколько тысяч) идут мимо Гордумы. Лозунги: «Долой самодержавие!» Красные флаги. Цепь конных солдат. Команда: спешиться, цельсь!
Ваш митинг не законен, немедленно разойдитесь!
Залп. Люди разбегаются, прячутся от пуль. Молодой человек стреляет по солдатам из пистолета. На мостовой лежат раненые и убитые. Толпа снова собирается, надвигается. Раненых и убитых заносят в Гордуму. Крики: Врача! Сволочи! Палачи!
Со ступенек выступает Керенский (энергично, митингово):
Как и 9 января 1905 года преступное самодержавие убивает народ. Но безвинные жертвы будут отмщены!
Документ:
Телеграмма императора Николая II военному губернатору Петрограда генералу С. Хабалову:
«Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны против Германии и Австрии».
Справка:
Хабалов Сергей Семёнович, 1858 года рождения. Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Генерал-лейтенант. С 1916 г. – главный начальник Петроградского военного округа.
Из показаний С. Хабалова после событий:
«Эта телеграмма, как бы вам сказать? Быть откровенным и правдивым: она меня хватила обухом... Как прекратить «завтра же»?.. Государь повелевает прекратить во что бы то ни стало... Что я буду делать? Как мне прекратить? Когда говорили: хлеба дать – дали хлеба, и кончено. Но когда на флагах надпись «Долой самодержавие» – какой же тут хлеб успокоит! Ну что же делать. Царь велел: стрелять надо… Я убит был – положительно убит».
26 февраля. Редакция.
Позднев (взволнованно, увлеченно):
Да уж, господа, на нехватку новостей грех жаловаться. Генерал Хабалов приказал неагрессивные толпы разгонять кавалерией, а агрессивные – залпами. После троекратного предупреждения. Кто услышит эти предупреждения?! Совет министров заседал всю ночь, поддержал меры Хабалова. И что по этому поводу думает Государь! Ведь было же 9 января, и вот повторяется!
Витин:
Ночью проведены аресты левого актива. Только это не помогло: с утра центр опять запружен народом.
Позднев:
Что на Невском? Где Любушкин?
Невский.
Идет демонстрация. Войска перегородили проспект. Звучат выстрелы в воздух. Демонстрация не расходится. Залп по толпе. Люди отхлынули, лежат убитые и раненые. Вдруг стрельба по войскам. Офицеры показывают – стрельба с крыш. Солдаты прячутся за колонны, отстреливаются. Тащат убитого солдата.
Один из солдат:
С кем воюем? Ведь не немец, свой брат. А вот человека попортили. Да и мы тоже… - солдат показывает в сторону трупов на Невском. – Ну, дела, дожили.
Редакция
Славская (волнуясь, не очень уверенно):
Предлагаю примерно такой текст. Твердые меры, принятые властью вчера и сегодня, могут привести к стабилизации положения. Вероятно, в последующем эти меры будут признаны даже слишком жесткими, но необходимыми в годину войны. Для того, чтобы предотвратить гражданскую войну, распад фронта, суровые меры целебны, как целебна хирургическая операция.
Мрачник (солидно, со знанием дела, голос на фоне видео волнений):
Боюсь, что процесс уже принял необратимый характер. Стрельба в демонстрантов не привела к успокоению, а только еще сильнее озлобила людей и подорвала авторитет власти. Заметны колебания среди казаков и солдат. Кому понравится с оружием в руках подавлять массовые выступления соотечественников? К сожалению, вернуться к тому положению, которое существовало на 23 февраля этого года – уже невозможно. Либо Николай II пойдет на уступки, либо выступления будут жестоко подавлены, и разгромленный бунт будет использован для ликвидации даже тех свобод, которые были получены в 1905-1906 годах.
Врывается Любушкин (взволнованно, с едва скрываемой радостью):
Сенсация! На Екатерининском канале перестрелка между солдатами и полицией. Рота павловцев вышла из казарм при оружии, чтобы протестовать против междоусобия. На Екатерининском канале они вступили в перестрелку с полицией. Затем уже в казармах был убит полковник Экстен. Солдат еле урезонили, зачинщиков арестовали.
Славская (по-женски):
Какой ужас, бедный полковник…
Мрачник:
И это только начало.
Ставка, Николай II читает телеграммы.
Председатель Государственной думы М. Родзянко: «… положение серьезное. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца». Необходимо «безотлагательно призвать лицо, которому может верить вся страна и поручить ему составление правительства».
Николай II, устало: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал всякий вздор, на который я ему даже отвечать не буду».
Документ
Манифест Николая II:
«На основании статьи 99 основных государственных законов повелеваем: Занятия Государственной думы и Государственного совета прервать 26 февраля сего года и назначить срок их возобновления не позднее апреля 1917 года в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».
Император Николай II императрице Александре Федоровне: «Её величеству. Любовь моя! Спасибо за телеграммы. Уеду, как только улажу все необходимые здесь вопросы. Сплю хорошо. Да благословит Вас всех Господь. Ники».
Вечер 26 февраля, казармы Волынского полка.
Справка:
Кирпичников Тимофей Иванович, 1892 года рождения. Из крестьян. Перед войной призван в армию. Старший фельдфебель учебной команды запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка.
Унтер-офицер Кирпичников чистит оружие. Вокруг сидят солдаты.
Первый солдат:
Ну вот, употребили сегодня ружьишко. И завтра, небось, придется употребить. Готовились с немцем воевать, а нате…
Второй солдат:
А что, Тимофей Иванович, долго это будет? Вот это - в народ стрелять. Мы вот с мужиками слыхали, что павловцы за народ вступились.
Первый солдат:
Их по законам военного времени за это и закопают. Как пить дать закопают.
Кирпичников:
А может, и не закопают. Если другие также…
Третий солдат:
Это как же?
Кирпичников:
А так…
Смотрит в канал оружия наверх. Вздыхает:
Как надоело всё. И эта казарма. И по всей России казарма. И штабс-капитан наш Лашкевич. Да и сам Государь - император Николай.
Утро 27 февраля. Редакция.
Позднев (усаживается в кресло):
Ну, что нового, господа, есть ли новости от Государя?
Витин (взволнованно):
Не до Государя сейчас, такое творится! Боюсь, дожили мы до революции. Новый Пятый год! Да что Пятый год – армия взбунтовалась!
Позднев (удивленно):
Да ну!
Витин (тоном рассказчика интересной истории):
Вот и да ну! Какой-то унтер Кирпичников со своими солдатами убил офицера и взбунтовал Волынский полк. Дальше пошло-поехало: волынцы взбунтовали подняли преображенцев, затем литовский полк, да еще саперный… Восставшие солдаты движутся в центр Питера! Они освободили политических заключенных в Крестах и подожгли Окружной суд! Рабочие разбирают оружие в арсенале.
Позднев:
Что же теперь будет?
Мрачник (тоном докладчика, на фоне видео событий – нестройной колонной идут солдаты и рабочие):
Происходящие события являются результатом целого ряда причин. Во-первых, Петроград как крупный тыловой город является одним из центров подготовки и размещения новобранцев. В казармах – теснота, тяжелые бытовые условия, непривычные для крестьянских парней, только что призванных в армию. Во-вторых, в казармах царит нежелание идти «на убой», которое только усиливается от общения с городскими низами, среди которых война уже давно перестала быть популярной. В-третьих, впервые с 1905 г. в столице так обильно льется кровь. Солдаты не желают быть карателями. Впрочем, теперь, натворив дел, они боятся карателей сами и готовы защищаться.
Славская (немного заводясь в своем возражении):
Не все ещё потеряно. Во-первых, в районе Адмиралтейства сконцентрированы надежные части под командование Хабалова. Во-вторых, отряд примерно в тысячу штыков во главе с Кутеповым направлен в район Литейного, чтобы гнать бунтовщиков навстречу Хабалову и таким образом покончить с бунтом (показывает на плане Петрограда, как будут действовать войска). В-третьих, продолжают нормально работать центральные государственные органы: правительство, Дума…
Мрачник:
А вот Дума уже нет. Приостановлена-с.
Улица Петрограда.
Мальчик-газетчик:
Заседания Думы приостановлены! Покупайте газету!
27 февраля. Таврический дворец.
В зале около ста солидных людей, которые что-то оживленно обсуждают в группках. К ним выходят Родзянко, Милюков, Шульгин.
Справка:
Родзянко Михаил Владимирович, 1859 года рождения. Из дворян, Екатеринославский помещик. Один из основателей партии октябристов. С 1911 г. – председатель Государственной думы.
Председатель Государственной думы М. Родзянко:
Господа, господа, не надо так шуметь. Да, я тоже считаю, что приостановка заседаний Думы в такой критический для Родины час – это огромная ошибка. Я намерен телеграфировать Государю, что последний оплот порядка в Петрограде устранен этим решением. Но высочайший манифест есть высочайший манифест…
Марков второй:
Вот именно, манифест! Всё, отговорились, хватит. Расходитесь, господа. Все прощайте до весны (уходит).
Справка:
Марков Николай Евгеньевич (Марков второй), 1866 года рождения. Дворянин, монархист, член Союза русского народа, с 1907 г. депутат, лидер правого крыла Государственной думы.
Справка:
Милюков Павел Николаевич, 1859 года рождения. Дворянин, магистр истории. Один из основателей партии конституционных демократов (кадетов), ее лидер. С 1907 г. – депутат.
Лидер партии кадетов П. Милюков:
Манифест не мешает нам собраться на частное совещание. Вот хотя бы в этом зале. Всё-таки, господа, мы не можем просто так умыть руки в момент начинающейся смуты. Депутаты могут сыграть решающую роль в качестве посредников между верховной властью и недовольными. Сейчас наступает решающий момент. Если начавшийся бунт будет просто подавлен, то силы реакции используют эти события для восстановления абсолютизма. Мы должны действовать от имени Государственной думы, пусть даже её деятельность приостановлена.
Депутат социал-демократ Николай Чхеидзе (эмоционально):
Кем приостановлена? Кровавым деспотом? Необходимо идти до конца и свергнуть самодержавие!
Справка:
Чхеидзе Николай Семёнович, 1864 года рождения. Дворянин. С 1892 г. – социал-демократ. Меньшевик. С 1907 г. депутат. Лидер социал-демократической фракции Государственной думы.
Справка:
Керенский Александр Фёдорович, 1881 года рождения. Сын директора гимназии. Адвокат. С 1912 года – депутат, лидер фракции трудовиков, близкой к социалистам-революционерам. Один из лидеров масонов.
Керенский:
Выслать наших людей к восставшим войскам и объяснить, что Дума с ними!
Шульгин:
Но не можем же мы действовать незаконно, если мы – оплот законности.
Справка:
Шульгин Василий Витальевич, 1878 года рождения. Дворянин. Монархист. Публицист. Член Русского народного союза имени Михаила Архангела. С 1907 г. - депутат. Один из лидеров фракции националистов.
Депутат Владимир Ржевский:
Необходимо создать какой-то орган…
Родзянко:
Да, да, орган. Это никак не противоречит Манифесту Государя. Временный комитет Государственной Думы, каково?
Голоса:
Прекрасно! Временный! Очень хорошо!
Милюков:
Временный комитет Государственной Думы для водворения порядка в г. Петрограде и сношений с организациями и лицами. Мы – за порядок. Но готовы к сношениям.
Голоса: К сношениям, к сношениям! Кстати, а что там в соседнем зале?
Керенский:
Да там освобожденные солдатами рабочие вожди…
Соседний зал Таврического дворца.
Сидит несколько десятков рабочих и просто одетых интеллигентов.
Справка:
Гвоздёв Кузьма Антонович, 1882 года рождения. Рабочий из крестьян. Лидер стачки в 1905 г., эсер-максималист, с 1907 г. социал-демократ, меньшевик, профсоюзный лидер. Неоднократно арестовывался. В 1915 г. избран председателем Рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, в котором выступал в защиту прав рабочих. В январе 1917 г. арестован за призывы к борьбе с самодержавием, 27 февраля освобожден восставшими солдатами.
Кузьма Гвоздев:
Итак, товарищи, повестка дня простая: организация Совета рабочих депутатов. Опыт 1905 г. не прошёл даром.
Александр Шляпников:
Рабочему классу, низам нужно своё правительство! Пролетариат на баррикадах, а эти жирные коты из Думы крадутся к власти.
Справка:
Шляпников Александр Гаврилович, 1885 года рождения. Из старообрядческой семьи. Рабочий. Член РСДРП с 1901 г., большевик. Лидер Русского бюро ЦК РСДРП(б).
Чхеидзе:
Правительство - это, конечно, громко сказано. Нужна самоорганизация. Необходимо направить наших людей на заводы срочно – чтобы присылали делегатов. На сегодняшний вечер назначаем первое заседание.
Врывается А. Керенский в окружении вооруженных людей (на повышенных тонах):
Срочно необходимо наладить связь с войсками. Это – решающий момент. Они бродят по улицам без руководства. Это – шанс!
Выбегает.
В коридоре встречает Гучкова, который столь же решительно идет в окружении офицеров.
Керенский (быстро, решительно):
Ну как? Что полки?
Гучков (устало, разочарованно):
Хаос и анархия. Боюсь, как бы они не разгромили центр города вконец. Пытаемся навести порядок.
Справка:
Гучков Александр Иванович, 1862 года рождения. Из купцов. Один из создателей партии октябристов, ее лидер. Председатель Государственной думы в 1910-1911 гг., член Государственного совета с 1915 г. Председатель Центрального военно-промышленного комитета. Обладает обширными связями в офицерском корпусе.
Чхеидзе (выступая перед толпой у Таврического дворца):
Товарищи рабочие! Сейчас по улицам движутся революционные солдаты. Необходимо оказать им всяческую помощь на бытовом уровне. Солдат нужно обогреть и накормить.
Документ
Обращение Временного исполкома Петроградского совета рабочих депутатов.
Граждане!
Солдаты, вставшие на сторону народа, с утра находятся на улице голодные. Совет депутатов, рабочих, солдат и населения прилагают все усилия к тому, чтобы накормить солдат. Но сразу организовать продовольствие трудно. Совет обращается к вам, граждане, с просьбой кормить солдат всем, что только у вас есть.
Литейный проспект, 27 февраля:
Идет толпа солдат. Расходятся, сходятся.
Солдаты:
- Куда дальше, братцы?
- Да уж, погуляли на славу. Вдарили по этим! А ночевать-то где?
- Как где – в казарму айда.
- Боязно в казарму. Там нас тепленькими и возьмут завтра. И всё припомнят. И штабс-капитана Лашкевича, и суд, который пожгли.
- А куда ж тогда?
Появляется гражданский человек:
Товарищи солдаты! Депутаты с Вами, пожалуйте к Государственной думе, к Таврическому дворцу.
Солдаты:
- Точно, в Думу нужно. Там депутаты-заступники.
- Айда к Думе, ей присягнем.
- Смотри, какие-то идут – не наши. Они за кого? А ну, спросим:
Кричит:
- Эй, братцы, вы с какого полка?!
- Со сводного отряда Кутепова. Порядок наводить!
- Это что, выходит нам биться надо?!
- Да ну его. Со своими не хотим биться.
Солдаты двух групп сходятся, братаются.
- К чёрту Кутепова этого. Сам не знает, чего хочет. Вы куда решили податься?
- В Думу, к депутатам-заступникам. Айда с нами!
- Айда.
Таврический дворец
Керенский:
(смотрит в окно, говорит сам себе нетерпеливо, с обидой)
Ну где же, где же войска? Куда же их занесло.
Видит в окне колонну войск.
Керенский:
(эйфорически)
Ну вот же! Я верил! Ну все, теперь дело пойдет! Теперь эта болтливая Дума вот где.
(сжимает кулак)
Ну, держись Николашка. Республика у ворот.
Выбегает на улицу. Туда же через холл пробегает Чхеидзе и еще какие-то люди.
У Таврического дворца
Керенский выступает перед солдатами.
Керенский:
Товарищи! Вы теперь – солдаты революционной армии России, которая подчиняется Государственной Думе. Необходимо расставить посты как в самом здании, так, так и на подступах. Старшим назначаю вас.
(тычет пальцем в унтер-офицера).
Старый караул разбежался, но если прибудут каратели, расстреливающие народ – вы должны дать отпор. Дадите?
Солдаты:
(нестройно)
Дадим, Ваше сокобродь!
27 февраля. Ставка, Могилев.
Документ
Из письма императора Николая II императрице Александре Федоровне.
…После вчерашних известий из города я видел здесь много испуганных лиц. К счастью, Алексеев спокоен, но полагает, что нужно назначить очень энергичного человека, чтобы заставить министров работать…
Николай II и начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал М. Алексеев.
Обстановка дворянского дома. Стол, покрытый картами военных действий, массивные деревянные кресла, несколько стульев, комоды, шкаф с книгами.
Справка:
Алексеев Михаил Васильевич, 1857 года рождения. Участник Русско-турецкой 1877-1878 гг., Русско-японской и Первой мировой войн. Генерал от инфантерии. С 1915 г. – начальник ставки Верховного главнокомандующего.
Алексеев:
Разрешите доложить, Ваше величество. Телеграмма председателя Государственной Думы…
Николай II (устало, недовольно):
Опять то же самое: правительство доверия. Они думают, что могут править лучше меня. Глупцы.
Алексеев (осторожно, вкрадчиво):
Государь, все же ситуация сложилась серьезная. Вот и председатель совета министров Голицын поддерживает идею ответственного правительства, готов к отставке.
Николай II (еще более недовольно, тоном, не терпящим возражений):
Ещё этого не хватало. Перемены в личном составе правительства в настоящих условиях недопустимы. Можете мне больше не докладывать об этом.
Диктатором в Петрограде будет генерал-адъютант Иванов. Как идет подготовка войск для переброски в Петроград на подавление бунта?
Алексеев:
Для решения этой задачи выделены следующие части: 34-й Севский, 36-й Орловский, 2-й Гусарский Павлоградский и 2-й Казачий полки. Погрузка начинается завтра. Батальон Георгиевских кавалеров выдвигается к Царскому селу завтра с утра. Иванов отправится с ним.
Николай II:
Позовите генерала Иванова, я дам ему подробные указания.
Алексеев кивает и выходит.
Николай II поворачивается назад и дает указание:
Готовьте поезд, мы выезжаем сегодня же в Царское. Медлить более нельзя.
Документ
Из дневника Николая II
В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское село поскорее и в час ночи перебрался в поезд.
28 февраля. Редакция.
Позднев (ворчливо):
Господа, ну это уже совсем никуда не годится! Никого же нет на работе: ни экспертов наших, ни репортеров!
Витин:
Не удивительно: трамваи лежат на боку, извозчиков не видно. Я потому во время пришел, что живу поблизости. Да и то страху натерпелся – солдаты и какая-то чернь с угрожающим видом бродят по улицам.
Входит Славская, снимает верхнюю одежду (увлеченно):
Господа, это невероятно! Я была у Мариинского дворца. У нас больше нет правительства. Там сплошные красные флаги и восторженные толпы. Знаете, это удивительное чувство. Головой понимаешь, что происходит нечто ужасное, крушение основ и начало смуты. А в душе эйфория – чувство на редкость заразительное. Толпа ликует, и ты ликуешь. И прямо жаждешь видеть современных Минина и Пожарского. Господа, я видела Керенского, он выступал с авто. Ведь знаю, что позер и мелочь, а сегодня велик. Как всё-таки его облик подходит к нынешним обстоятельствам. Наступает его время. Ей Богу, преобразился, парит над толпами и ведет за собой.
Входит Любушкин, тоже в верхней одежде:
Новость последних минут, хотя и давно ожидалась: Временный комитет Государственной думы «нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка». «Нашел себя вынужденным», - каково?! Если сейчас явится гвардия с фронта, они скажут, что помогали Государю порядок наводить. Мастера жанра!
Да, вот еще их телеграмма командующим фронтами: «правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной думы». При чем здесь командующие фронтами? Что же депутаты, вознамерились командовать фронтом? Интересно, интересно…
Входит Мрачник.
Позднев:
Вы, небось, тоже с новостями. Вот она, революция, которую вы здесь все время пророчили.
Мрачник (недовольно):
Пророчил, будь я неладен. В Кронштадте восставшие матросы убили адмирала Вирена, десятки офицеров. Депутаты послали депутацию урезонивать матросню. Впрочем, будем объективны – морское командование явно перегибало палку по части бессмысленной муштровки. Ненависть к себе они воспитывали годами. То ли еще будет.
Позднеев (взволнованно, затем меняя тон на деловой):
Какой ужас! А что известно о мерах государя. Есть ли у нас данные?
Витин:
Прошедшей ночью Николай II покинул Могилев и направляется в Царское село. Правда, избран несколько необычный маршрут, вероятно из-за опасения каких-то неожиданностей со стороны революционеров. Взгляните на карту.
На экране на карте отображается движение царского поезда по маршруту Могилев – Орша – Вязьма – Лихославль – Тосно. Пунктиром далее Гатчина – Царское село.
Витин:
Вероятно, вечером Николай II достигнет Лихославля и завтра утром прибудет в Царское село, чтобы лично руководить событиями.
Только что из Могилева выдвинулся генерал Иванов с тремя ротами георгиевского батальона и чрезвычайными полномочиями. Другие фронты предоставят в его распоряжение четыре кавалерийских и четыре пехотных полка с Северного и Западного фронтов. Погрузка войск в эшелоны должна завершиться 2 марта. Так что ранее этого срока вряд ли стоит ждать решающих событий возможной гражданской войны.
На карте отражается движение Иванова по прямой к Царскому селу.
28 февраля. Государственная дума.
Решительно идут по коридору Родзянко, Бубликов, Милюков, Гучков и другие депутаты.
Справка:
Бубликов Александр Александрович, 1875 г. рождения. Депутат Государственной думы с 1912 г. Прогрессист. Инженер путей сообщения.
Бубликов (докладывает Родзянке):
Контроль над управлением железными дорогами нами установлен. Путейцы и телеграфисты нас поддерживают. Им нужно показать, что с ними Дума, что победа за нами, и расправа не последует. Вот, я подготовил телеграмму: «Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной думы, взяв в свои руки оборудование новой власти, обращается к вам от имени отечества: от вас теперь зависит спасение Родины».
Разумеется, если к Петрограду будут продвигаться войска, железнодорожники не смогут их остановить. Можно разбирать пути и портить железнодорожные стрелки. Но пехота рано или поздно подойдет к столице. Боюсь, хватит одной дивизии, чтобы разогнать нестройные толпы взбунтовавшихся солдат и черни.
Гучков:
Необходимы немедленные меры по восстановлению порядка и дисциплины – уже от имени Государственной думы. У меня есть верные офицеры, мы принимаем меры, но всё же нужна какая-то политическая воля. Нужны воззвания, если хотите, присяга Думе.
Родзянко (торжественно):
Я долго думал, господа, и решился. Мы возьмем упавшую на мостовую власть. Хотя риск велик, ради Родины я готов пойти на это. Но только, господа, чтобы подчиняться мне безусловно и слепо! В этот грозный час...
Уходит, окруженные толпой депутатов. Остаются Гучков и Милюков.
Полностью: https://proza.ru/2017/11/09/2118
Добавить комментарий:
