Я много раз перечитывал в Интернете статью Кэна Мюррея «Как умирают врачи», но не разделяю мнение автора, утверждающего, что «столкнувшись со смертельным недугом, многие доктора, хорошо зная ограниченные возможности современный медицины, предпочитают отказаться от героических усилий по поддержанию своей жизни». Да, врачи тоже люди и у них, как и у других людей, отношение к смерти также разное: кто-то, осознав неизбежное, опускает руки и покорно ждёт неотвратимого конца, другой – борется за каждый лишний час, день, год своей жизни, используя все доступные средства. Но я не делал бы таких скоропалительных выводов о «многих врачах», владея на месте автора скудной, а потому статистически недостоверной информацией и достаточно ограниченным числом наблюдений.

В опубликованной статье доктор Мюррей приводит конкретный пример своего учителя, который, обнаружив у себя образование в животе, оказавшееся раком поджелудочной железы, «выписался домой, закрыл свою практику» и «отказался от химиотерапии, от облучения, от оперативного лечения». На основании этого и других примеров автор заключает, что умирающие врачи «гораздо меньше пользуются услугами медицины» и «предпочитают уйти из жизни без сопротивления», так как «знают возможности и слабости медицины». Заканчивается эта пессимистическая статья словами о том, что доктора «почти все хотят умереть мирно дома», «без ненужных героическо-бесполезных медицинских процедур», зная, что «умирать придётся в одиночестве, умирать придётся в страданиях». Вследствие этого, многие врачи «носят специальные медальоны со словами «не реанимировать» или делают аналогичные татуировки.

Откровенно говоря, эта статья произвела на меня ошеломляющее и удручающее впечатление, но, вместе с тем, посеяла семена сомнения в правдивости слов автора. Много раз на «Скорой помощи» я приезжал к больным врачам, коллегам, бывшим сотрудникам мединститута, доцентам и профессорам, своим учителям. Да, они знали о неизлечимости своего заболевания и надвигающемся трагическом конце их жизненного пути, но никто из них, никто – не лил слёзы горести и печали, не паниковал, не взывал к Всевышнему словами: «Господи, помоги!» и уж никак не проклинал нашу систему здравоохранения, винил кого-то в своих бедах и несчастьях или, как доктор Мюррей, подсчитывал экономический эффект страховых компаний. По мере своих сил они боролись за свою жизнь, нередко сами себе назначая те или иные лекарственные препараты, методы обследования или курсы лечения.

( Read more... )

В 12 часов телефонный звонок: "Приезжайте, пожалуйста, в гинекологическое отделение поселковой больницы. Женщине вскрыли живот и не знаем, что делать дальше". Приезжаю, захожу в операционную. Сразу же узнаю, что лидер этого отделения, опытная заведующая, в трудовом отпуске. Оперируют ее ученицы. Брюшная полость вскрыта небольшим поперечным разрезом. Женщина молодая, разрез косметический, когда делали этот разрез, думали, что встретят маленькую кисту яичника, а обнаружили большую забрюшинную опухоль, которая глубоко уходит в малый таз. И вот они стоят над раскрытым животом. Зашить - совесть не позволяет, выделить опухоль -тоже боятся: зона очень опасная и совершенно им не знакомая. Ни туда, ни сюда. Тупик. И длится эта история уже 3 часа! Все напряженно смотрят на меня, ждут выхода. Я должен их успокоить и ободрить своим видом, поэтому улыбаюсь и разговариваю очень легко и раскованно. Вскрываю брюшину над опухолью и вхожу в забрюшинную область. Опухоль скверная, плотная, почти неподвижная, уходит глубоко в таз, куда глазом не проникнешь, а только на ощупь. Можно или нельзя убрать эту опухоль - сразу не скажешь, нужно начать, а там видно будет. Очень глубоко, очень тесно и очень темно. А рядом жизненно важные органы и магистральные кровеносные сосуды. Отделяю верхний полюс от общей подвздошной артерии. Самая легкая часть операции, не очень глубоко, и стенка у артерии плотная, ранить ее непросто. Получается даже красиво, элегантно, немного "на публику".

( Read more... )

...Это было последнее дежурство Олега в этом роддоме. Он был очень грамотным анестезиологом и любил анестезиологию в акушерстве, но решил не отказываться от предложенной ему новой работы - должности начмеда в престижной частной клинике, более свободного графика и неплохой зарплаты.

Была ещё одна причина его увольнения... Его бывшая жена Оля - студенческая любовь, врач акушер гинеколог в этом же роддоме. Их брак длился всего два года. Два года хрупкого счастья, которое разбили бесконечные дежурства, постоянная жизнь молодой Ольги в роддоме, а значит пустой холодильник дома и недельное отсутствие чистых рубашек и носков, взаимные обвинения, жёсткие и целеустремлённые характеры обоих и сплетни. Всё то, что сейчас казалось ему - полной ерундой...
Но, работая в одном лечебном учреждении, у них получилось разойтись очень тихо, без шума, скандалов и «грязного белья». А затем также тихо создать новые семьи.
Первое время в коллективе шушукались и ждали - ну когда же... Когда же вывалятся на всех подробности и мельчайшие детали, чтобы обсудить и посмаковать...
Теперь, через двадцать лет, наверное только они с Ольгой и помнили о том, что когда-то у них была общая семейная жизнь.

( Read more... )

Сегодня мы знаем, что триллионы бактерий, населяющих наш кишечник, играют жизненно важную роль в работе пищеварения и иммунитета, а возможно, и некоторых других систем организма. Однако изучена она недостаточно, и медики даже не знают деталей реакции кишечной микрофлоры на лечение пациента антибиотиками. Этому посвящена новая работа датских и китайских исследователей, опубликованная в журнале Nature Microbiology.

Олуф Педерсен (Oluf Pedersen) с коллегами из Копенгагенского университета и института BGI в Шэньчжэне изучили динамику состояния кишечной микрофлоры у 12 добровольцев до и после приема широкого спектра антибиотиков. Наблюдения показали, что состав ее приходит в норму лишь спустя примерно полгода после такого лечения — и далеко не полностью. Некоторые виды бактерий исчезают из ее состава, а другие — не всегда полезные для самого организма — закрепляются здесь.

( Read more... )

Финансирование медпомощи онкобольным по ОМС за предстоящие два года вырастет на 72%, а контроль качества с 2019 г. будет направлен на отслеживание ее доступности и своевременности, а также на применение правильных схем лечения. Об этом сообщила журналистам начальник управления организации ОМС ФФОМС Светлана Кравчук.

Уже в мае 2018 г. к апробации этой системы подключились 9 регионов России, с сентября текущего года она внедрена во всех субъектах, но в тестовом режиме, а с начала 2019 г. перейдет в полноценный вариант.

В 2019 г. на медпомощь онкобольным из федерального бюджета будет дополнительно выделено 70 млрд руб., в 2020-м – 120 млрд руб., в 2021 г. – 140 млрд руб., сообщает Национальная медицинская палата. «Это имеет огромное значение для пациентов, – отметила Светлана Кравчук. – Если в среднем стоимость госпитализации в стационаре – около 30 тысяч рублей, то для онкопациента средний тариф составит 76 тысяч. Увеличение финансирования позволит обеспечить 100% онкопациентов химиопрепаратами в полном объеме, и врачи смогут выбирать именно ту схему лечения, которая необходима конкретному пациенту». Вместе с ростом объема финансирования возрастает и контроль качества лечения.

Среди основных проблем оказания медпомощи в сфере онкологии – недостаток койко-мест для химиотерапии в дневных стационарах; неиспользование таргетных препаратов; несоблюдение клинических рекомендаций онкологов России; несвоевременное назначение или неназначение профилактики осложнений после химиотерапии. На основании этих «горячих зон» и была разработана новая система контроля качества.

После установления онкологического диагноза пациента заносят в специальный реестр счета онкологического больного. Контроль счетов осуществляется страховыми компаниями ежемесячно, не позднее 30–40 дней с начала лечения. Страховые представители 3-го уровня (специалист-эксперт страховой медицинской организации или эксперт качества медицинской помощи) анализируют реестр счета, оценивают качество оказанной помощи и сроки по каждому из этапов лечения. При этом сроки оказания помощи ужесточаются – ранее она должна была быть начата в течение месяца с момента выявления заболевания, сегодня – в течение 2 недель.

Если эксперт сомневается, что помощь оказана в полном объеме, нужными препаратами и в срок, он передает данный случай на экспертизу, запросив у медицинской организации всю первичную документацию по пациенту. Таким образом, благодаря более детальному контролю и в сжатые сроки пациент получает возможность независимой оценки помощи сразу после начала лечения, а выявление нарушений на ранней стадии позволяет минимизировать риск усугубления состояния больного по вине медорганизации.

Кроме того, страховая компания формирует индивидуальный лицевой счет на онкопациента, где все оказанные ему услуги за определенный период в различных медицинских организациях формируются в едином документе. Это позволит отслеживать своевременность маршрутизации пациента на разных этапах во всех медучреждениях.

Если пациенты не являются на лечебные или диагностические мероприятия, представители страховых компаний обзванивают их, чтобы выяснить причины – это тоже входит в их обязанности, говорит заместитель генерального директора «РГС–Медицина» Елена Третьякова. Эксперты также своевременно проинформируют пациентов о назначенном курсе лечения, психологически подготовят их к новым этапам, расскажут о правах, сроках, препаратах и т.п.

Благодаря серьезному росту финансирования в системе ОМС с 2019 г. ожидаются и иные изменения – в базовую программу переводят виды ВМП, которые ранее не были в нее включены: стентирование коронарных артерий и эндопротезирование тазобедренных суставов.

Меняются и подходы к профилактике – до сих пор граждане России имели право на бесплатную диспансеризацию раз в три года и раз в два года по отдельным направлениям (онкоскрининг), а с 2019 г. профосмотры станут ежегодными.

В рамках ОМС роль страховых компаний заметно возрастает, отметила член Комитета Государственной думы РФ по охране здоровья Тамара Фролова: «Страховые компании сегодня – самый эффективный инструмент оценки медпомощи и контроля качества... Если бы контролирующие функции осуществляли госорганы, то мы имели бы внутриведомственный контроль и, как следствие – отсутствие экономического стимулирования медорганизаций для качественного оказания медпомощи».

Светлана Кравчук, в свою очередь, отметила, что доверие со стороны пациентов к страховым компаниям сейчас растет, этому способствует, в частности, набирающий обороты институт страховых представителей. Как показала практика, число жалоб в вышестоящие медорганизации снижается, поскольку около 90% проблем застрахованных по ОМС решается при первом обращении в контакт-центры страховщиков.

Ссылка на оригинал: https://medvestnik.ru/content/news/S-2019-goda-vvoditsya-novaya-sistema-kontrolya-kachestva-medpomoshi-onkobolnym.html