Дмитрий Медведев признал отсутствие успехов в борьбе с коррупцией. Как заметил президент на заседании Совета законодателей, антикоррупционная деятельность сводится к энергичному написанию бумаг и актов отчетности, проведению бесконечных совещаний и круглых столов. С главой государства трудно не согласиться.

Новая порция идей по борьбе с коррупцией, прозвучавшая на совете, вряд ли изменит ситуацию.

Президент, в частности, предложил распространить практику подачи ежегодных обязательных деклараций о доходах на чиновников регионального и муниципального уровня. Вновь одобрительно высказался об идее введения кратных штрафов за коррупционные преступления, когда штраф с коррупционера взыскивается в размере, кратном размеру взятки, предложил усилить контрольные полномочия законодательных органов, развивать на местах институты парламентского расследования, расширять возможности региональных счетных палат. При всей здравости этих предложений сомнительно, что их реализация даст положительный эффект: парламенты на местах контролируются той самой насквозь коррумпированной номенклатурой. А чего стоят проверки федеральной Счетной палаты, мы только что убедились на живом примере министра спорта Виталия Мутко.

Свой формально жесткий настрой на борьбу с коррупцией президент подтвердил, отказавшись поддержать предложение спикера Мособлдумы Валерия Аксакова перевести преступления, связанные с мелкими взятками, из разряда уголовных в административные правонарушения. Но эта формальная жесткость на самом деле никоим образом не меняет саму систему, основанную на коррупции. Одну из ключевых причин, по которым все вышеназванные предложения обречены на провал, косвенно выразил спикер Мосгордумы Владимир Платонов, предложивший составить список наиболее коррупционных должностей. В том-то и беда, что в подобном списке окажутся практически все должности. Поскольку

тотальная торговля должностями, а потом и полученными «покупателем» должности полномочиями является основой управления Россией сверху донизу.

Заявления президента о ментальности населения, привыкшего давать взятки, конечно, имеют под собой почву, но эта ментальность возникла из твердой и всеобщей уверенности в невозможности добиться элементарного результата другим путем. «Не подмажешь – не поедешь», – вот формула взаимодействия населения и бизнеса с госчиновниками, силовыми структурами, санэпиднадзором, пожарным надзором, всеми без исключения ведомствами, с которыми людям приходится сталкиваться в повседневной жизни. Коррупция стала и механизмом существования самих ведомств, федеральных и региональных, внутри которых существует прочная вертикаль взяток, когда нижестоящие делятся с вышестоящими.

При этом никакое увеличение посадок и даже возможное введение кратных штрафов (когда взятка формально станет «нерентабельной») не решают проблему по существу. Во-первых, все равно попадается критически малая часть коррупционеров, а главные российские коррупционеры и вовсе выведены из-под действия законов. Во-вторых, пока коррупционер любого уровня не попался, он может сколотить себе состояние. Норма прибыли в этом бизнесе так велика, угроза реального наказания так мала, а конвертация любой власти в личное обогащение столь широко распространена, что у людей, оказавшихся в этом коррупционном Эдеме, даже не возникает вопроса, брать или не брать. В-третьих, избирательность применения закона в стране такова, что в подавляющем большинстве случаев наказание коррупционера является лишь сведением счетов внутри конкретной «организованной» властной группировки.

Коррупцию в России можно радикально уменьшить не столько точечными (пусть даже жесткими и жестокими) антикоррупционными мерами, сколько изменением самой парадигмы власти. Для начала необходимо сделать так, чтобы любые должности не продавались и не передавались по блату.

Чтобы все были равны перед законом и человек в своем регионе мог выиграть суд у любого регионального начальника (чего сейчас практически не бывает). Чтобы госчиновники в принципе не входили в советы директоров коммерческих компаний, не говоря уже о фактическом контроле над крупнейшими бизнес-активами страны.