Человечки, которые жили по законам добра и благородства
(попробую сюда тоже хотя бы иногда пописать)

Если вы когда-нибудь играли в самую лучшую на свете компьютерную игру «Мор. Утопия», то помните, как дети из группы Песиголовцев заперлись от эпидемии внутри Многогранника и строили там воображаемые вселенные. К стыду своему я только недавно узнал, что этот мотив игры в утопический мир, на котором в «Море» держится заметная часть нарратива, давно изучается в литературоведении как самостоятельное явление детского фольклора.

Тема отражений в искусстве детских фантазий об утопической реальности синхронно начинает исследоваться в отечественной и зарубежной филологии во второй половине 70-х. На западе возникающее в ходе этой игры воображаемое пространство называют паракосмом, а российский филолог Софья Лойтер, впервые поднявшая эту тему в статье 1976 года «Юмор „Кондуита и Швамбрании“ и детский фольклор», использует для нее определение «игра в страну-мечту».

Лойтер пишет, что в стране-мечте реализуется мечта о мире, где все обладают счастьем и красотой как нормой, и связывает ее с крестьянскими утопиями о Беловодье и иных несуществующих странах. Страна-мечта, с одной стороны, идеальна (там царят блаженство, высокая справедливость и благополучие), с другой – парадоксальна. Звезды в этой стране могут спускаться с небес, плавать по улицам, и залетать в комнаты (потому что «не боятся людей»), между приключениями не бывает пауз, а небо – сладкое, и его едят ложками.

«Игра в страну-мечту – тайная, «потаенная», с числом играющих от 1 до 3 человек. Преобладают дети в возрасте от 7 до 13 лет, хотя встречаются и более маленькие участники. Участники игры, как правило, городские дети, обладающие богатым воображением и некоторым книжным опытом. Как свидетельствуют источники, это по преимуществу игры тех, кто во взрослой жизни реализует себя в творческом труде (писательстве, науке и т. п.)

Противовес обыденной жизни, изолированность, таинственность соединяются в игре-импровизации в страну-мечту, длящуюся от нескольких месяцев до года и более. Игра иногда имеет и свою письменную атрибутику (карты, схемы, рисунки, тексты)», - пишет Лойтер в статье «Детские утопии, или игра в страну-мечту как явление детского фольклора».

Большое количество описаний игр в страну-мечту сохранилось в мемуарной литературе или было использовано состоявшимися писателями при возведении фантазийных миров уже во взрослом возрасте. Так, жителями этой страны в разное время были Лев Толстой, Лев Кассиль (ну понятно), Томас де Квинси, сестры и брат Бронте, Михаил Пришвин, Мариэтта Шагинян и т. д.

Среди встречавшихся ей названий страны-мечты Лойтер перечисляет Синегорию, Джангахору, Росамунтию, Страну Нигде, Страну Карликов, Горизонтские Острова, Припевайск и даже «Мир человечков, которые жили по законам добра и благородства» (из воспоминаний фольклориста Константина Чистова о собственных детях).

Человечки, которые жили по законам добра и благородства! Это надо же! Представляете?

Так вот, поскольку «Мор. Утопия» - это в значительной мере произведение про то, до какой же степени мы все Homo Ludens, там как раз показано, как детская способность уходить в воображаемый мир становится залогом нашего конструирования утопических реальностей в будущем.

(а прочел об этих исследованиях Лойтер в книге Андрея Бермана «Хлысты. Ранняя история самой известной русской религиозной секты», которую Common Place издали недавно . Я на нее скоро разражусь большой рецензией, а пока просто скажу, что хорошая очень)