К вчерашней Теме Дня.
В смысле, насчет вчерашних известных похорон - благо, они и сегодня вовсю обсуждаются.

В общем, пожалуй вывешу главу из книшки "по теме". Небольшую, тыщ пять знаков. Там и сами похороны (конечно, не вора, а обычного пехотинца, "но и тем не менее"), и общий антураж.

Вообще, наверное, потихоньку начну вывешивать главки, если инфоповоды будут - а то через месяцок с копейками, глядишь, книшка уже и в продажу выйдет.


Поминки страшнее похорон

Бригада Грека после этой истории чуть ли не в полном составе перекочевала в офис на Вернадского. Сам Дима предпочитал заседать в «Колумбусе», который к этому моменту ухитрился приватизировать на себя, и собирался продавать каким-то банкирам.

Верховодили в его отсутствие два бандита постарше и авторитетней: особо опасный рецидивист (ООР) Серега-Корзубый и невысокий крепкий мужичок, которого все уважительно звали Борис Борисович.

Борис выделялся из всей бригады очень уж выраженным цинизмом в сочетании с суровостью.

- Прикинь, братва, - жаловался он коллегам, - у меня тут сын пропал, девятый класс. На неделю пропал.
- И как, нашел?
- А куда деваться? Сел в тачку, поехал шарить по его одноклассницам, которых сам поебываю. И с третьей попытки нашел ведь!
- И чего?
- Чего-чего... Дал пизды обоим, парня забрал, теперь он у меня под домашним арестом.

Пацаны одобрительно заржали.

Молодежь в бригаде была как-то помягче, особенно тот же Миша-Армян и Эдик-Молодой. Хотя бандит остается бандитом — если не в дружественном офисе, так уж точно за его пределами. Вкус крови — штука такая: один раз попробовал, сразу привыкаешь

- До чего звери оборзели! - рассказывал мне со смехом Эдик. - Подрезали на трассе, а потом еще и драться полезли.
- Ты как, отмахался?
- Да их трое было — так что побуцкали и меня децл.
- Стрелу забили или так разошлись?
- Да какая стрела, не с кем уже. Я, короче, догнал их на железнодорожном переезде, дождался, пока состав пойдет - ну, и аккуратненько их на рельсы под паровоз и выпихнул, прямо через шлагбаум. А сам развернулся и свалил. Все чисто, никто ничего не видел.

Бог, как известно, не фраер. Месяца через два на той же трассе Эдик угодил под КАМАЗ. «Девятку» его буквально намотало на колесо грузовика: то, что в машине была еще и барышня, выяснилось только при милицейском осмотре. На похоронах родные и близкие говорили об исключительно высоких моральных качествах покойного.

Похороны получились нервные. При том, что любой бандит, хотя бы в глубине души, понимал, что профессия у него рискованная и с жизнью можно расстаться в любую секунду — такой вот фатализм. Через полгода Грек с Андрюхой из бригады (накануне я с ними как раз выпивал) поехали за город на свадьбу и уже там налетели на ореховских. Дима, по его выражению, ушел огородами — а вот Андрюху грохнули на месте. Да и Борису Борисовичу оставалось недолго: спустя года три (уже после Хасавюртовского мира) Борёк начал что-то мутить с чеченцами, поехал решать вопросы в Грозный — и больше его никто никогда не видел.

Но с похоронами Эдика получился какой-то перебор по части крути. Точнее, не с похоронами, а с поминками.

Проблемы начались уже после отпевания в деревенском храме: автобус с «пехотой» застрял среди сугробов. Пацаны попытались его вытолкнуть, но где там: «Икарус» - аппарат тяжелый. Еле выдернули трактором, на кладбище все уже были пьяны в дым, а уж на поминках...

Всего собралось человек двести: одних авторитетов подъехало пара десятков машин. Вот только затмили всех мы с Крабом.

В какой-то момент я впал в провал, и очнулся только утром, дома у никоновцев на Ленинском. Иркин кот сидел у меня на лице и смотрел в высшей степени неодобрительно.

- Кошмар какой, ничего не помню! И голова сейчас отвалится. Я вчера ничего не отчебучил?..
- Как тебе сказать... - Ирина сделал длинную паузу. - А насчет того, что червонец грина Корзубому обещал — не помнишь, случаем?..

Я похолодел. Серега-Корзубый делать скидки на приятельство привычки не имел. Как-то раз, он пришел с предложением явного кидалова на доверии, и на возражение, что это не по понятиям, ответил крылатой фразой: «Когда базар за двести штук грина, я про понятия сразу забываю как-то! Типа, склероз».

- Вы там вообще с Крабом отожгли, - безжалостно продолжала Никонова. - Сначала тосты поднимать начали, потом еще и в пляс пустились.
- Ой, бля...
- Нет. «Ой, бля» началось, когда Сашка начал дам на медленный танец приглашать. Тут-то Борисыч ему в тыкву и выписал. А Мариночку его куда-то увез часа на два — я, кажется, догадываюсь, зачем.
- А с Корзубым чего?
- Да ты пошел братве в любви объясняться, а он и говорит: «Если мы тебе такие дружбаны — так зашли дружбанам червонец грина, слабо?». Ты и подписался.
- Какой червонец грина, и так по лазаревщине в долгах, да и за «Опель» еще не все отдал.
- Ну, не знаю. Сам решай, посоветуйся с Греком.

Старое — и, как оказалось, реально доброе - знакомство с Димой меня спасло. Корзубый позвонил дня через три и мягко поинтересовался, как там с деньгами. В панике я отзвонился Греку.

- Да шли ты его нахуй! - рявкнул Дима. - Еще не хватало: друзей моих разводить на ровном месте. Скоро погоню я его из бригады, вот чего. А на поминках не ты накосорезил, а Краб. С ним и разборы будут. Причем очень скоро.

Грек был человеком слова. Корзубый меня больше не тревожил, а вскоре и впрямь был изгнан, причем напоследок еще и бит. Без травм, просто чтоб знал, падла.

С Крабом разборы кончились мрачнее; буцкали его в бане долго и крепко. После чего огласили приговор: из Москвы уехать, сидеть в Борисоглебске, через годик, может, будет прощен. С «Ауди» пришлось расстаться, а заодно и любимой «голдой». О Мариночке ... о Мариночке говорить не будем.