Красавица и..

Мария-Луиза Орлеанская была внучкой двух королей, французского и английского - отец был сыном Людовика XIII, мать - дочерью Карла I. Филипп Бурбон и принцесса Генриэтта (кто не читал "Десять лет спустя"?). Вчера как раз был ее день рождения - 27 марта.



В 17 лет ее выдали замуж за Карла II - последнего отпрыска испанских Габсбургов, родного брата веласкесовской инфанты Маргариты.

Итак, Карл II, последний - и наименее привлекательный со всех точек зрения. Как сказал Людовик XIV, рассказывая племяннице о ее будущем браке: "Большего я не мог бы сделать и для родной дочери", на что Мария-Луиза ответила: "Но для племянницы вы сделать больше могли". Она была в ужасе и понять ее можно - от описания внешности Карла II передергивает: огромная голова; фамильная габсбургская челюсть - в его случае такая, что он и жевать не мог как следует, зубы не могли соприкоснуться; язык, такой большой, что он с трудом разговаривал.

Тут он не так уж и страшен, но чего ожидать от официальных портретов?







Скорбное личико на портретах кисти Миранды:







Вот портреты Карла в отрочестве. Обратите внимание на ноги - ему не разрешали ходить, пока он не вырос, так что передвигаться самостоятельно он почти не мог:





Жаль короля, прозванного Страдальцем и Заколдованным ("Многие говорят мне, что я заколдован, и я охотно верю в это, таковы страдания, которые мне приходится переносить"), но Марию-Луизу, красивую девушку, выросшую при дворе Людовика XIV, жаль больше. В качестве свадебных развлечений был устроен бой быков и.. аутодафе. Муж, неполноценный умственно и физически. Десять лет пытались они зачать ребенка, но так ничего и не вышло, что неудивительно. В конце концов Мария-Луиза из стройной девочки превратилась в страдающую от ожирения женщину (обжорство, как сказали бы сейчас, было "на нервной почве"), и умерла в 27 лет, после двухдневной агонии. Карла II вскоре снова женили, тоже на Марии, на этот раз Марии-Анне Пфальцской. Но смерть первой жены произвела на короля большое впечатление, и он приказал.. вскрыть гробы предков, чтобы посмотреть на них. А потом плакал над телом Марии-Луизы.



Жаль Красавиц, жаль Чудовищ.