5. Помните, как разбирались с подругами Маяковского? Лиля делала всё, чтобы уничтожить все его нью-йоркские и парижские следы, сёстры Люда и Оля, в свою очередь гнобили Лилю и положили все силы для закрытия музея в бриковском доме. Кстати никакой он не бриковский был. У Маяковского был ордер( его не раз публиковали) на половину дома, так, что он был там хозяин. Там был потом не просто музей, а музей-читальня. Библиотекаршей там была Зинка, она сама так представлялась, будущая жена одноклассника моего брата Саши, и они там паслись целыми днями. Я всегда живший с оглядкой на старших братьев, тоже важно туда ходил в седьмом классе, готовиться к экзаменам в зелёном дворике. До сих пор перед глазами стоит страница с примером сложно-сочинённого предложения. "Я выглянул из кибитки: всё было мрак и вихорь". А в Доме Пашкова, в студенческом зале, тоже просидели, не меньше, чем в пивных, наверное. Вернее простояли, в курилке, хотя я не особый куряка. Однажды стоим мы там с Валерием ( биофизиком, я Вам про него рассказывал, ходившим после работы в институте Герцена (онкологическом) в будущую "Антисоветскую" шашлычную со своим спиртом, выдававшимся для протирки японского электронного микроскопа, к которому, в действительности, ни с чем, кроме как с высоколетучими эфирами подходить
не рекомендовалось), а рядом какой-то малый, похожий на Тулуз Лотрека, впаривает высоченной рыжей девице: "В детстве мне пришлось довольно много поездить по Европе - Лондон, Париж, немного Берлин". "Валер, а ты тоже своей Ларке сообщи: в детстве мне немало пришлось поездить - Сахалин, Воркута, немного Щербинка". Родители у него были геологами, и он, действительно, везде там побывал. На Сахалине они жили в одном дворе с Валерием Брумелем, у которого родители тоже были геологами. Мать Валеркина говорила, что он и тогда целыми днями прыгал, только не вверх, а вниз, с крыш. Ваш И.Б.