МОЯ ОБОРОНА []
МОЯ ОБОРОНА
[часть вторая, кусок внеочередной]

Однажды редакция журнала ХУЙ была приглашена практически всем кагалом на день рождения известной в узких кругах и ныне покойной певицы по имени Скво - Скворец. Знакомы мы были весьма шапочно, буквально по паре совместных сейшенов, и о подробностях ее биографии и мировоззрений были вовсе не в курсе.

Зимним вечером, в назначенное время, мы прибыли не помню уже куда, но в какую-то сильно убитую хрущевку, владелицей которой была некая Юля Мяу. Расшаркавшись с именинницей мы проследовали в залу, в которой за столом, среди останков обывательского счастья середины восьмидесятых, сидели: компания толкиенистов, подруга Скво и автор отличных песен Таис - Анька Афонская, какой-то унылый мужик и, внезапно, некоронованная королева московского рок-пантеона Умка Герасимова*. Подавляющее большинство остальных гостей было женского пола, что поначалу обрадовало, а потом огорчило редакцию; девок много, но страшны, как на подбор.
Сначала все довольно культурно выпивали, знакомились и что-то там пели на гитарах. Как быстро выяснилось, толкиенистские девахи были не просто девахи, а яркие представительницы набирающего в ту пору обороты среди тусовки Нескучного сада ЛГБТ-движа.

По этому поводу много чего говорено и написано, включая пресловутую "Повесть о каменном хлебе", от себя же могу добавить, что корень всего этого хужепьянства был, безусловно, не в каких-то там "поисках своего я", "внезапном осознании себя не в своем теле" и прочей чуши, все было куда проще. Замордованные социумом подростки, обчитавшись героической саги про Кольцо, приходили искать другой реальности в Нескучный. Но, так как и среди ёбнутых любителей махать обломками хоккейных клюшек стандарты внешней привлекательности были вполне обычными, то _некрасивой_ девочке было куда проще объявить себя эльфийским витязем, чем, например, женщиной-орком. Обычным делом было наблюдать юное существо весом в добрый центнер и грудью пятого размера, которое, будучи завернуто в занавеску и потрясая в воздухе лыжной палкой убеждало окружающих, что оно вовсе не Света Лукьяненко, ученица 10-го класса школы #264, а наоборот - какой-нибудь Эол Темный Эльф, или Феанор, хотя ростом и лицом оно годилось разве что в гномы. Очень скоро весь этот косплей или "квента", по собственному определению толчков, ретранслировался на поведение и вне собратьев по лыжным клюшкам - существо начинало говорить о себе в мужском роде, "я пришел, я ушел", а то и в третьем лице, "Феанор выпил водочки". Такое поветрие не могло не заполучить вожаков, нашлись такие _некрасивые_ девочки, у которых доперло ума сообразить, что со всего этого закомплесованного идиотизма можно получить и некоторую выгоду, в виде, хотя бы, авторитета. Смешно, конечно, говорить о каких-то социальных лифтах в среде обзанавешанных утырков, но что было, то было. Таким образом Нескучник - Эгладор захлестнул культ крепкой женской дружбы, с соответствующими гуру, пророками и адептами. Декларирующие свободу сексуальную, свободу от устаревшей морали, свободу от вековечного мужского ига, окруженные свитой почитательниц, они наслаждались собственным величием, стараясь затянуть в клуб каждую новую особь женского пола, появившуюся в тусовке.

Компания, в которую мы попали, была как раз из тамошних центровых. Довольно быстро веселье приобрело характер несколько истерический. Так один из гостей, будучи многоженцем, зачем-то разбил башку одной из своих супруг о кафельную стену санузла, за что немедленно отхватил от нас по физиономии и был заперт на балконе. Вторая его вторая половина горько рыдала. "Да на хер тебе нужно это все?!", поражались мы. "Люблю я их!" - стенала она в ответ. "Ну и дура." Вскоре из коридора послышались звуки именинницы, катающейся в истерике по полу с воплями "где мой героин?! Какая сука спиздила мой героин??" Выяснилось, что кто-то из гостей притащил ей в подарок чек хмурого и к тому времени уже изрядно потарчивающая Скво решила применить его по назначению, но спьяну куда-то спрятала и забыла об этом. Ошалев от всего этого безобразия, мы мрачно накачивались напитками. Волчица зачем-то запел "Все идет по плану" и тут уже упомянутый в начале унылый мужик принялся подыгрывать ему нечто вроде соло. Приглядевшись мы поняли, что мужик этот - Аркаша Кузнецов.
Параллельно веселью эльфийские ЛГБТ-витязини объясняли мне и Борисычу все превосходство женской дружбы над отвратительным и противоестественным М и Ж, в качестве доказательств совершая разные замысловатые жесты пальцами. В довершении всего выяснилось, что хозяйка салона, Мяу, носит эту погонялу отнюдь не случайно, но является зоофилкой, сожительствующей с котом. (История этой любви носила трагический характер с хеппи-эндом, достойным Вальтера Скотта: не вынеся страстей кот тот сбежал и только через два года Мяу отыскала его на помойке.)

Внезапно из какого-то закоулка веселой квартиры выползло нечто уже настолько бесполое и замурзанное, что мы принялись гадать, лесби оно, гомо или зоо, предположив в конце-концов, что данное существо, скорее всего, некрофил.
"Вон из этого вертепа!"
На прощание Скво наградила меня крепким поцелуем, посетовав на мою принадлежность к мужскому полу. "Бывай, братишка", как уже нечто само-собою разумеющееся вырвалось у меня при виде Таис. "Вообще-то, сестренка!" - обиделась, к моей несказанной радости, Анька.

*из-за примененного к ней этого эпитета, за авторством Диброва, мы чуть не подрались в тот вечер.

К чему я вообще вспомнил эту историю, учитывая тот факт, что к Обороне здесь имеет отношение только Аркан Кузнецов? Да просто узнал о существовании некой Маши Гессен и ознакомившись с этой редкой Маши фото- и био- графией немедленно проассоциировал с тех пор столь понятные для меня причины такого вот хужепьянства.