Могилев 1654-55. Часть II.
В то же время Радзивилл и Гонсевский со всем своим войском, огромными запасами боеприпасов начали движение в направлении Старого Быхова. 31 декабря передовые части его вступили в город, а остальные расположились в Баркулабове и окрестных деревнях. Оба гетмана немедленно начали готовиться к походу и затем к штурму Нового Быхова, где в то время находились казаки Золотаренко численностью в 8 тыс. человек 89. 4 января 24-тысячное войско под командованием Радзивилла, Гонсевского, князя Несвижского и Сапеги, подойдя к Новому Быхову и не взяв его с ходу, приступило к осаде. Казаки Золотаренко мужественно защищались и производили вылазки на врага. В одной из таких вылазок они напали на войско князя Несвижского и /246/ наголову разбили его, захватив пленных. По случаю этой победы 20 января Золотаренко доносил московскому правительству, что «весь люд его погромил, что едва толко сам оный Несвижский утек, что и языков добрых панов взял на погроме оном»90. Однако численное превосходство войска, осаждавшего город, перед его за­щитниками беспокоило И. Золотаренко, тем более, что стало известно о походе к Быхову самого польского ко­роля. Все это заставляло казацкого гетмана посылать к московскому правительству гонцов с настоятельной просьбой о присылке ратных людей 91.

Почти целый месяц наступавшее войско осаждало Новый Быхов, стараясь принудить его гарнизон к капи­туляции. Однако ни частые его приступы, ни тяжелое осадное положение, ни превосходство в численности не смогли поколебать воли казаков продолжать оборону города. Восьмитысячный гарнизон, поддерживаемый быховцами, героически отражал все атаки и приступы войска неприятеля. Убедившись в бесполезности даль­нейшей осады, Радзивилл и Гонсевский вынуждены бы­ли прекратить ее. Оставив значительный заслон у Ново­го Быхова, польские гетманы со всем остальным войском пошли к Могилеву, полагая, что после взятия его осталь­ные города сдадутся добровольно.

Командование войск Речи Посполитой придавало Могилеву исключительно важное значение не только в стратегическом, но и в политическом отношении. Моги­лев был не только одним из крупнейших ремесленно-торговых городов Белоруссии, но и центром освободи­тельной борьбы белорусского народа. Не случайно Ра­дзивилл называл его «столицей бунтов в Литве»92. Захват города шляхетским войском лишил бы казаче: ство его основной базы, и это дало бы возможность ко­ролевским войскам вернуть города Верхнего Подне-провья, развить дальше контрнаступление против рус­ских войск и нанести удар с севера по войскам Хмель­ницкого.

Как уже отмечалось, царское правительство приказа­ло Поклонскому, Золотаренко и Ромодановскому сой­тись в районе Могилева и общими усилиями оберегать /247/ город от неприятеля. Поклонский со своим полком чис­ленностью 4000 казаков прибыл к Могилеву в конце де­кабря к расположился в Буйничском монастыре, нахо­дившимся в полумиле от города93. 29 декабря здесь произошла стычка с польским войском, пытавшимся напасть на лагерь белорусского полка. Однако попытка эта успеха не имела, и враг вынужден был бежать в панике, преследуемый казаками до само­го Быхова94. В то самое время внезапное появление коро­левского войска под Могилевом заставило Поклонского изменить занятую позицию. 1 января 1655 г. белорусский полк перебрался в Могилев и расположился в предместьях Луполово и Заречье, откуда производил вылаз­ки. Казаки Золотаренко в это время находились еще в Новом Быкове95, а войско Ромодановского— в пути.

Таким образом, всего в Могилеве на 1 января насчи­тывалось 4000 казаков и 1105 русских ратных людей. К этому времени могилевчане значительно улучшили
городские укрепления, пополнили запасы продовольст­вия. Со стороны Днепра, где невозможно было в зимних условиях насыпать земляной вал, горожане по указанию
воеводы Алферьева поставили вдоль берега надолбы и несколько башен96.

1 февраля к Могилеву подошло королевское войско «боевого люду с 20000, а с обозными людьми будет с 30 000» и начало его осаду. Однако защитники города не дрогнули. Они не только вели оборону из-за укрепленного вала, но и предпринимали смелые вылазки. Как доносил русскому правительству Воейков, «выходя из города, на вылазке бились по 3 дня, и отбили у него, Родивила, из обозу с 50 возов с запасы»97. Русский гарнизон и могилевчане предпринимали все меры к то­му, чтобы не допустить полного окружения, продержаться до прибытия войск Ромодановского и Германа Фан-
стандена.

2 февраля Радзивилл и Гонсевский передали защитникам Могилева письмо, в котором предлагали прекра­тить оборону и сдаться. В ответ на это гарнизон и /248/ население города «все сопча до обороны и бою ударили» 98. Не выдержав решительного отпора, Радзивилл и Гон­севский «проч от города за несколко миль отступили»99.

В этот день на помощь московскому гарнизону при­был из Шклова отряд Германа Фанстандена численно­стью 1500 человек. Теперь ратных людей и казаков, за­щищавших город, было около 7000 человек, а королевского войска более 20 тыс. человек 100. 6 февраля ночью противник вновь предпринял осаду Могилева. Окружен­ные со всех сторон горожане вместе с русскими ратными людьми и казаками белорусского полка мужественна защищались. В самый критический момент для осаж­денных Поклонский, шляхтич по происхождению, совер­шил измену. Под предлогом, будто бы едет на бой про­тив Радзивилла, он вместе с могилевской и других горо­дов шляхтой открыл ворота и впустил в большой земляной вал с Зарецкой слободы в Луполовскую королевское войско. Затем вместе с этим войском делал попытку проникнуть внутрь меньшего вала 101. Однако основная масса казаков полка, которым он командовал, за ним не пошла. Пошли лишь «сотников 4 человека, да «ляхов» шляхты незначительное количество, «а все казаки от них отстали»102. После измены Поклонского командова­ние полком принял на себя бывший сотник Павел Окуркевич103.

Измена Поклонского не внесла растерянности в ряды героических защитников Могилева. Они вместе с рус­скими ратными людьми и казаками отражали яростные атаки шляхетского войска, пытавшегося во что бы то ни стало ворваться в «меньший земляной вал». Жестокие бои шли в «большом валу», куда на помощь белорусско­му освободительному полку вышел из малого земляного вала воевода Воейков с ратными людьми «и бились день весь в слободках и в улицах до вечера» 104. На Днепре /249/ и Дубровенке, тоже внутри большого вала, сражался отряд под командованием Аврама Лопухина 105. С огром­ным упорством и мужеством сражались защитники го­рода. Королевское войско несло большие потери. Толь­ко во время боя на Днепре к Дубровенке были уничтожены две роты гусар. Здесь же ратные люди захватили бунчук гетмана Гонсевского и знамя. С другой стороны города в результате вылазки русского войска из шкловских ворот в бою на речке Дубровенке было убито «пе­ших литовских людей... человек с полтораста, и языки побрали» 106. Правда, измена Поклонского нанесла урон защитникам Могилева. В результате неожиданного пре­дательства погибло более 300 русских солдат и около 1000 казаков белорусского полка107. Попытка гетманов Радзивилла и Гонсевского овладеть «меньшим валом» и острогом потерпела неудачу. Однако осада города не прекращалась. Неприятель тщательно готовился к при­ступам, производил осадные работы. 18 февраля «в ночи, за четыре часа до света», королевское войско предпри­няло первый приступ. До трех часов дня продолжалась героическая оборона «меньшего земляного вала», но и на этот раз все атаки врага были отбиты 108

На помощь осажденному Могилеву спешил Ромодановский. Чтобы не допустить к городу подкрепление русских войск, Радзивилл послал навстречу Ромодановскому часть своего войска под командованием «писаря польного». Это заставило отряд русских ратных людей повернуть к Шклову, где он сковывал часть неприятель­ских сил 109.

После первых неудачных попыток приступом овладеть Могилевом Радзивилл приказал делать подкопы под земляной вал, закатывать туда бочки с порохом и произ­водить взрывы, «дабы тем разорить город и истребить находившийся во внутренности города в осаде народ и Российское войско»110. Первый подкоп и взрыв его были /250/ сделаны 8 марта111. Одновременно начался приступ. Но стойкость, мужество защитников Могилева сорвали замысел врага. 9 апреля королевское войско с еще боль­шей силой и яростью возобновило штурм города со всех его сторон. В этот день были произведены взрывы в двух подкопах112. Малый земляной вал и острог непре­рывно обстреливались из пушек. Положение осажден­ных было весьма тяжелым. Среди солдат и горожан рас­пространились болезни. Иссякали запасы продовольст­вия и боеприпасов. Тем не менее активность обороны не ослабевала. Даже Радзивилл восхищался мужеством защитников Могилева. В письме к польскому королю он сообщал, что когда Поклонский изменил и польское войско окружило защитников города, то последние реши­ли лучше погибнуть, чем сдаться113.

Не ослабляя осады ни на один день, гетманы 13 ап­реля предприняли в четвертый раз приступ «меньшего вала». Этот приступ, как доносил московскому прави­тельству М. Воейков, был «за два часа до света со всех же сторон до пятого часа дни, и на тот... приступ прихо­дили гусары и рейторы вместе с пехотою; и из пушек... по острогу и по земельному валу и по хоромам били по многие дни, и пушками огнянками и нарядными ядрами стреляли». В этот день был тяжело ранен командир «солдатского строю Ивашко Миротворцев»114. Чет­вертый приступ, как и предыдущие окончился про­валом. Видя, что силой овладеть городом невоз­можно, Радзивилл пытался сломить волю осаж­денных к сопротивлению другими мерами. Он сов­местно с изменником Поклонским и слуцким архиман­дритом Феодосией стал посылать в Могилев «прелест­ные» письма, в которых призывал горожан к доброволь­ной сдаче королевским войскам, обещая за это большое «жалованье и милосердие» 115. «Закаменелые сердца /251/ ваши - писал слуцкий архимандрит Феодосии,— что, при­знавая власть митрополите, от которого я приехал, чтобы вас уговорить, не хотите опомниться»116. Павловский в своих письмах к мещанам Могилева и казакам писал: «С Москвой нам не вековать... чего вы ждете? Умираете... а государю своему королю поклониться не хотите»117. Но никакие «прелестные» письма, обещания Радзивилла, обращения архимандрита не могли подорвать у могилевчан решимости остаться верными, единству с братским русским народом.

Не добившись успеха «прелестными» письмами, Радзивилл перешел к угрозам. Угрожал также проклятием в архимандрит Феодосии. Однако и это не запугало му­жественных защитников Могилева. В ответ на угрозы они совершали «вылазки... на день по дважды и по трижды», нанося ощутимые удары по врагу118. Царское правительство, беспокоясь за Могилев, неоднократно да­вало указания И. Золотаренко оказать помощь осаж­денным. Наказной гетман не мог сразу выполнить такое распоряжение из-за глубоких снегов, по которым не мо­гла двигаться конница. Правда, попытки пробраться к Могилеву были, но желаемого успеха не имели. В одном из таких походов, в котором приняли участие три полка, казаки смогли добраться лишь до могилевской эконо­мии и затем вынуждены были вернуться. Причем на обратном пути лошади настолько устали, что пришлось их гнать перед собой до самого табора119. Не имея воз­можности оказать прямую помощь Могилеву, казаки совершали рейдовые операции, подъезды, чем наносили врагу значительный урон, дезорганизовывали его тыл. В одном из таких подъездов в могилевскую экономию казаки наскочили на королевское войско, которое рас­полагалось в нескольких селах и разгромили его, захва­тив с собой двух «языков».

Большой урон шляхетскому войску нанесли казаки Золотаренко, совершившие в конце февраля 1655 г. рейд в район Бобруйска и Королевской слободы. Как отме­чает источник, «товарыство наше, пришедше до тех /252/ городов, оных взяли, в которых много врагов и недругов... пребывало и тех всех, что было служилого люду, поля­ков и немцев, под меч пустили...» 120.

Подъезды и рейдовые операции производились так­же в другие районы расположения неприятельских войск и сыграли известную роль в ослаблении осады Могилева. В донесении московскому правительству от 17 марта И. Золотаренко сообщал, что «около тех же врагов и недругов... промыслы имеем добрые и в подъ­езды частые на разные места посылаем, где... всякого времени враги и недруги... от нас... потехи не восприяли»121

17 апреля по просьбе Воейкова срочно оказать по­мощь осажденным наказной гетман отправил к Могиле­ву по Днепру челнами Нежинский и Стародубский полки под командованием своего брата Василия и Т. Аникеева, и сам «тот час пошел со всем товарыством» берегом 122.

Узнав о выступлении казаков под Могилев, Радзивилл собрал все свои силы и 1 мая предпринял послед­ний штурм города 123. Невзирая на большие потери, его войско, вплотную подойдя к малому земляному валу, производило подкопы и взрывы, пытаясь во что бы то ни стало ворваться в город. Но и на этот раз не дрогну­ли защитники Могилева. Жители города вместе с «рат­ными людми заодно против литовцев стояли и бились крепко». Видя безнадежность дальнейшей осады и опа­саясь прихода казаков Золотаренко, Радзивилл «в боль­шом земляном валу дворы попалил» и 1 мая со «стыдом проч отошел» за Березину. Причем, уходя из Могилева, он насильно уводил с собой мирных жителей, захвачен­ных в большом земляном валу. Спасаясь, мещане Мо­гилева целыми семьями убегали из города за Днепр в леса 124. 3 мая к Могилеву подоспели казаки Золотарен­ко под командованием полковника Елфима Коробки125 и тот час же отправились догонять отступавшее шляхет­ское войско. Настигнув его у Толочино, казаки наголову разгромили два полка, захватили четыре знамени и /253/ отбили 2 тыс. угнанных жителей Могилева126. Таким об­разом, ровно три месяца могилевчане вместе с русскими ратными людьми и казаками, испытывая большой недостаток в продовольствии, питьевой воде и боеприпасах, претерпевая тяжелые болезни, мужественно защища­лись от значительно превосходивших сил войск Речи Посполитой. О тяжелом положении населения и ратных людей в осажденном городе можно судить по донесени­ям «стрелецких голов» Аврама Лопухина и Аничкова московскому правительству. В приказе Аврама Лопухи­на после снятия осады говорилось, что осталось 290 че­ловек «и из тех многие от осадные нужи оцынжали и лежат больны». Аничков сообщал, что у него осталось «на лицо двести сорок пять человек и ис того числа больных сто пятьдесят человек, а которые... и бродят и те от осадной нужи распухли» 127.

Создавшиеся трудности во, время осады усугублялись крайним недостатком воды в городе. Из-за отсутствия воды в Могилеве умерло кроме «ратных людей и розных чинов» 14 тыс. мещан и «уездных людей»128.

Героическая трехмесячная оборона Могилева сыграла огромную роль в ходе дальнейших военных операций 1655 г. Она сорвала наступательные планы Радзивилла и помешала дальнейшему развитию контрнаступления. Сковав значительную армию наступавшего войска, обо­рона Могилева способствовала развитию бырьбы бело­русского народа и успехам русских войск.

Трехмесячная осада Могилева королевским войском причинила городу значительный ущерб. Множество до­мов, особенно в большом вале, было сожжено и разру­шено. На протяжении всего периода осады город лишен был возможности осуществлять экономические связи. Торговля прекратилась не только с иностранными, но и белорусскими городами. Поэтому после снятия осады перед городскими властями встала нелегкая задача восстановления города. Они приняли меры к тому, что­бы овладеть имуществом шляхты, бежавшей из города. Магистрат и зажиточная часть горожан в отдельности подавали челобитные московскому правительству о на­делении их бывшими шляхетскими владениями. Почти /254/ все их просьбы были удовлетворены. Так, в июле 1655 г. «изменничим двором» и другими владениями в Могилева были наделены Василий Зухарь, бурмистр Кузьма Мар­ков, Илья Бушак и ряд других «заслуженных» мещан. Могилевский войт Николай Кгелда получил в собствен­ность не только дворы в городе, но и владения в волости бежавшего в Польшу феодала Срединского (Вербижскую державу) «со всеми християны и угодьи» 129. Ко­ролевские, а также брошенные польской шляхтой владе­ния в уезде переходили в собственность государства и по усмотрению воеводы отдавались горожанам за оброк. Ряд деревень с крестьянами московское правительство само роздало по «челобитным» белорусской шляхте и горожанам130. Все это еще раз подтверждает, что поли­тика царского правительства на освобожденной терри­тории Белоруссии сводилась к укреплению экономиче­ского положения шляхты и зажиточной части горожан, но отнюдь не крестьянских масс и городской бедноты. Наоборот, крестьян-белорусов по мере усиления анти­феодальной борьбы, которая явилась ответом на кре­постническую политику, московское правительство на­сильно возвращало из казацких полков на прежнее ме­сто жительства131, где их ожидал подневольный труд на белорусскую шляхту и русских воевод.

Белорусская шляхта, хотя и имела поддержку со сто­роны царского правительства, проявляла недовольство его мероприятиями, направленными на ослабление по­литической власти шляхты и укрепление централизо­ванной власти государя. Это недовольство особенно видно из письма изменника Поклонского, который яв­лялся выразителем интересов белорусской шляхты. После измены Русскому государству он писал И. Золотаренко, что «в лутчей волности прежде за ляхами пре­бывали есми, нежели ныне живут наши» (т. е. шляхта - В. М.) 132. Другой изменник шляхтич Салтан объяснял свой переход на сторону Речи Посполитой, хотя и присягнул на верность «государю», тем, что «до своего первого и прямого пана возвратился, как есть шляхтич и любитель вольностей» 133.

Не оправдались надежды шляхты на получение тех обещаний, которые давало ей царское правительство, например, она получила она обещанного жалованья. «Ожидали жалованья его царского величества,— заверІяли шляхтичи,— а ныне вместо того, чтоб им дати, ико еще отнято... не толко не дано, что обещано, но чести шляхетские унято»134. Кроме того, могилевская шляхта и зажиточная верхушка горожан не могли мириться с присутствием в городе русского воеводы, который не только ограничивал их «вольности», но и вмешивался в дела городского самоуправления, «хотя, как известно, государевы» грамоты предписывали ему «держать ласку и привет» к магистрату и шляхте 135. Поэтому, когда королевское войско в 1661 г. предприняло новый захватнический поход в Белоруссию, шляхта на местах прини­мала все меры, чтобы оказать ему помощь и освободить­ся от всех тех ограничений, которые испытывала в Рус­ском государстве, а также расправиться с крестьянски­ми массами и городской беднотой, - поднявшимися на борьбу против крепостнического гнета.

В Могилеве 1 февраля 1661 г. шляхта и городская со­словная верхушка, возглавляемая магистратом, органи­зовала заговор против воеводы и незначительного гар­низона русских стрельцов. Ранним утром в назначенный срок заговорщики под руководством бурмистра Леонозича, освободив из тюрьмы всех польских пленных, вместе с ними бросились в дома, где был расквартирован рус­ский гарнизон136. Захваченные врасплох московские стрельцы мужественно отбивались, однако внезапность и превосходство в силе привели к победе заговорщиков. Русские воеводы Горчаков и Полиевктов были захваче­ны в плен и отправлены в Варшаву 137. Могилев снова оказался под властью Речи Посполитой. Лишь в 1772 г. в результате первого раздела этого государства он, как и другие города Восточной Белоруссии, вошел в состав России, а его жители навсегда были воссоединены с братским русским народом.



Примечания:



1 Воссоединение Украины с Россией. Т. 3. С. 22.

2 Летопись Самовидца по новооткрытым спискам издана Киевскою временною комиссиею для разбора древних актов, (Далее Летопись Самовидца). Киев. 1878. С, 12-

3 Рознер И. Б. Освободительная война украинского народа 1648—1654 гг. и Россия//Вопросы истории. 1979. № 4. С. 62.

4 Pamiętniki Albrychta Radziwiłła kanclerza Wielkiego księstwa Litewskiego. Wydal z rękopisu Raczyński; Poznań, 1839. T 2. S. 292.

5 АЮЗР. T. 3. C. 201—203: Акты Московского государства, из­данные императорскою академиею наук/Под ред. Н. А, Попова. (Далее- АМГ). СПб.. 1894. Т. 2. С. 274—275

6 АЮЗР. Т, Я. С 227—228.

7 Чтения общества истории древностей российских. М., 1847. Кн. 5. С. 36

8 Воссоединение Украины с Россией. М., 1953. Т. 2. С. 24.

9 Воссоединение Украины с Россией. Т. 3. С. 24.

10 АЮЗР. Т. 3. С. 502.

11 Летопись Самовидца. С. 37; АЮЗР. Т. 14. С. 127—128; Л о ч м e л ь И. Ф. Очерк истории борьбы белорусского народа про­тив польских панов. М, 1940 С 58

12 ВС. 1885. Т. IV. С. 359.

13 Там же. С. 356—357; Соловьев С. История России. СПб., 1860. Т. X. С. 364.

14 АЮЗР. СПб., 1878. Т. 10. С. 682.

15 АЮЗР. Т. 14. С. 184—185.

16 АЮЗР. Т. 14. С. 185, 186.

17 Там же. С. 192.

18 Мальцев А. Н. Содружество русского, украинского и бе­лорусского народов // Воссоединение Украины с Россией. Т. 3. С. 270.

13 АЮЗР. Т. 14. С. 190—191.

20 Там же. С. 193.

21 АЮЗР. Т. 14. С. 195—196.

22 Там же.

23 Там же. С. 195.

24 АЮЗР. Т. 14. С. 195—197.

25 Там же. С. 211.

26 Там же.

27 Там же.

28 Там же. С. 198.

29 АЮЗР. Т. 14. С. 195.

30 Там же. С. 212.

31 Там же. С. 213.

32 Там же. С. 213—214

33 АЮЗР. Т. 14. С. 215.

34 Там же. С. 199, 215, 229.

35 Там же. С. 229.

36 Там же. С. 197.

37 Там же. С. 216.

38 АЮЗР. Т. 14. С. 227.

39 Там же.

40 Там же. С. 234.

41 Там же.

42 ЦГАДА СССР ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 188.

43 БА. Т. 1. С. 165.

44 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 108.

45 Там же, л. 57, 109, 112.

46 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 231; АЮЗР. Т. 14. С. 356.

47 БА. Т. 1. С 165,

48 Там же С. 166.

49 БАДГ. Ч. 1. С. 106.

50 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 321,

51 Там же, л. 323.

52 БА. Т. 1. С. 165.

53 АЮЗР. Т. 14. С. 358.

54 Там же. С. 366. - '

55 Там же. С. 447, 450, 451.

56 АЮЗР. Т. 14. С. 367—368.

57 Там же. С. 236—238, 240.

58 Там же. С. 237—238.

59 АЮЗР .Т.н. С. 245.

60 Там же. С. 243—244, 308.

61 Там же. С. 244, 307, 308—310.

62 Там же. С. 446.

63 АЮЗР. Т. 14. С. 405—406.

64 Там же. С. 415—418.

65 Там же. С. 421, 424—425. 434.

66 Там же. С. 443—448.

67 АЮЗР. Т. 14. С. 424—425.

68 Там же. С. 428.

69 Там же. С. 421—422, 434.

70 Там же. С. 423—426.

71 Там же. С. 421.

72 Там же. С. 429.

73 Там же.

74 АЮЗР. Т. 14. С. 429.

75 Там же. С. 423.

76 Там же. С. 428.

77 Там же. С. 426.

78 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 108—112; ШЗР. Т. 14. С. 426—428.

79 АЮЗР. Т. 14. С. 455.

80 Там же. С. 458,

81 Там же. С. 444—445, 465.

82 Там же. С. 470—471.

83 Там же. С. 469.

84 Там же. С. 467—468.

85 АЮЗР. Т. 14. С. 468.

86 Там же. С. 472—473.

87 Там же. С. 472—473, 485.

88 Там же. С. 473.

89 Там же. С. 469, 484—486

90 АЮЗР. Т. 14. С. 496, 520—522.

91 Там же. С. 522.

92 Kubala L. Wojna moskiewska. Kraków, 1912. S. 274.

93 АЮЗР. Т. !4. С. 469,

94 АЮЗР. СПб., 1875.-Т. 8. С. 385.

95 Там же.

96 Акты Московского государства. (Далее: АМГ). СПб., 1894. Т. 2. С. 388.

97 Там же. С. 398.

98 ЦГАДА СССР, ф. 124. Малороссийские дела, 1655, д. 10, л. 1.

99 Там же, л. 2.

100 АМГ. Т. 2. С. 398.

101 АМГ. Т. 2. С. 408; АЮЗР. Т. 14. С. 587—588.

102 Из общей численности 4 тыс. человек в полку за изменником Поклонским пошло всего лишь 400 человек. Это была шляхта Могилевского и других уездов, а также зажиточная часть Кричевских горожан (АМГ. Т. 2. С. 398).

103 АЮЗР. Т. 14. С. 616.

104 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 131; АЮЗР. Т. 14. С. 588.

105 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 37.

106 АЮЗР. Т. 14. С. 588-

107 АМГ Т. 2. С 398

108 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 37; АЮЗР. Т. 14. С. 588.

109 ЦГАДА СССР, Новгородский стол, стб. 161, л. 393; Ku­balа L. Wojna moskiewska. S. 276.

110 АС. T. 2. С. 14.

111 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 132; АЮЗР. Т. 14. С. 589.

112 Там же.

113 Kubala L. Wojna moskiewska. S. 276.

114 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 37, 132, 133; АЮЗР. Т. 14. С. 589.

115 Радзивилл писал: «...мещаном могилевским уряду и всему гюспольству всей черни... как волости Могилевской, так и иной шляхте и казакам, что ни есть в городе... обещаю вам всем жало­ванье и милосердие понеже и князь его - милость так велел...» (ЦГАДА СССР, ф. 124. Малороссийские дела, 1655, д. 10, л. 6, 7).

1S К u b а l a L. Wojna moskiewska. S. 277; АЮЗР Т 14. С. 577-584.

117 Соловьеве. История России. Т. 10. С. 380.

118 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 263; АЮЗР. Т. 14. С. 580, 588.

119 АЮЗР. Т. 14. С. 530.

120 АЮЗР. Т. 14. С. 533.

121 Там же. С. 538.

122 Там же. С. 596—597, 553.

123 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 279, 263; АЮЗР. Т. 14. С. 589; АМГ. Т. 2. С. 430, 408.

124 АЮЗР. Т. 14. С. 590; Т. 2. С. 591; АМГ. Т. 2. С. 430.

125 Там же. С. 590.

126 Kubala L. Wojna moskiewska S. 279; АЮЗР. T. 14. C. 611.

127 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб. 263, л. 28, 129; АМГ. Т. 2. С. 430.

128 ЦГАДА СССР, ф. 210. Безгласный стол, стб. 86, л. 103.

129 АЮЗР. Т. 14. С. 659—664, 670, 800. -130 Там же. С. 739.

131 АЮЗР. Т. 4. С. 16.

132 АЮЗР. Т. 14. С. 542.

133 Там же. С. 546.

134 АЮЗР. Т. 14. С. 450, 491.

135 ЦГАДА СССР, ф. 210. Московский стол, стб 263, л. 109; АЮЗР. Т. 14. С. 457.

136 przegląd Polski. Kraków, 1875. № 5. S. 302. .

137 АС. Т. 2. С. 18.