Воспоминание №, кажется, 4
У нас в туалете трубу прорвало. Воду уже в стояке перекрыли. Щас приедет бригада аварийщиков, раскурочит все вокруг унитаза и будет с матюками копаться в грязных трубах... Я в ужасе. Утренний туалет совершить не удалось, в магазин сходить тоже уже засветло не придется, учебой заняться тоже не получится, я сижу злая как сволочь и мне надо как-то убить время. Поэтому я буду писать воспоминания.
Вот.
Дело было в 91-ом году. Я поступила в Московский автомеханический институт и первого же сентября, нас свеженьких и радостно улыбающихся студентиков отправили на три месяца на первый государственный подшипниковый завод. Типа, на практику. На самом деле - на черную работу. Лично я была шлифовщицей. У меня было пять шлифовальных станков и огромное количество тазиков с подшипниковыми кольцами, которые мне надо было в эти станки загружать и из другого конца вынимать. В этом состояла моя важная государственная подшипниковая миссия.
Первое время я плакала за этими станками от обиды, потом, конечно, пообвыклась. Нашла себе развлечения в виде тырения подшипников и рискованного проношения оных через проходную. Подружилась с другими практикантами, ну вобщем, жизнь немного наладилась.
На самом деле, от этой практики была очень большая польза. Не для государства, конечно, а для меня. И не потому даже, что я посмотрела на технологический процесс вживе (что, тоже полезно - это я потом уже поняла), а потому что я очень-очень-очень хорошо поняла, для чего я учусь. Чтобы не стоять за такими же вот станками всю жизнь.
А какие там люди! О, это песня, какие там люди! Это же надо быть совершенно специальной разновидностью человека, чтобы там работать! Эти женщины... Они приходят на работу причесанные, накрашеные, пахнущие духами, в раздевалке снимают с себя нарядные костюмы, переодеваются в халаты, повязывают косынки, спускаются в громыхающий и воняющий маслом цех, целый день таскают тазики с подшипниковыми деталями, потом идут в раздевалку, переодеваются, причесываются, поправляют макияж, душатся духами, галдящей толпой идут на автобус и едут домой... Зачем они красились и наряжались, мне интересно? А они вот видят в этом какой-то смысл.
А рассказать-то я хотела один случай.
Бегаю я, значит, с этими тазиками между своими станками, вся такая в косыночке, халатике и кедах. На разлитом масле подскальзываюсь... И тут нарисовывается в проходе между станками персонаж... Даже не знаю, получится ли его описать... Вобщем, мужик, такой... Такой - красавец местного значения: черные усы, черный же, кучерявый чуб на донельзя самодовольную морду спадает, спецовка на волосатой груди распахнута... Поза, главное, такая горделивая: локтем на станок оперся, ножку отставил... Вобщем, секс-символ цеха, все кладовщицы его!
И вот стоит он, смотрит на меня радостно, и ничего не говорит.
Я тоже на него посмотрела, подождала, что он скажет, но поскольку он молчал и радостно на меня пялился, я решила, что он дурачок (на заводе много умственно отсталых работало) и перестала обращать на него внимание.
Он продолжал стоять, не меняя позы. Прошло минут, наверное, пять. Может больше. Иногда я на него поглядывала: ну, зачем-то он ведь пришел? Может скажет? И замечала, что постепенно выражение лица у него менялось. Менялось оно очень медленно. Если смотреть на него непрерывно, то этих изменений нельзя было заметить, как если смотреть на минутную стрелку на часах, но если бросать на него взгляд изредка, то можно было заметить, что выражение его лица постепенно меняется. Самодовольство постепено убывало, а недоумение прибавлялось. Через пять минут самодовольства вовсе не осталось и он смотрел на меня уже с нескрываемым удивлением.
Я продолжала теряться в догадках, что это за персонаж такой. И тут через соседний станок перегнулась тетка, и закричала ему:
- Да не стой ты тут! Она студентка!
И тут произошло удивительное: персонаж разочарованно протянул "А-а-а!", как-то весь сразу сдулся, вся его "грудь-колесом" куда-то пропала и он совершенно так обычно ушмыгал куда-то в цеховые дали.
И тут до меня доперло. Как же я смеялась. Я чуть станок не опрокинула.