Вадим Давыдов | ARDET VERBUM

Продолжение, на этот раз — профессионально

via blockstonebite

Декларация Сирийского Национального Совета предполагает, что после того, как режим падет, оппозиция станет хозяином функционирующей государственной системы, которая сможет удержать страну от распада. Это — слишком розовое представление о жестокой реальности. Сирийцам уготована куда более страшная судьба, чем тунисцам, египтянам и ливийцам.

К моменту, когда все члены длинного списка врагов Асада начинают действовать согласованно, режим утратил практически все шансы создания единого фронта, и, критически важно, утратил поддержку арабского мира, которая всегда была основой его легитимации.

International Crisis Group Дамаск/Брюссель 24 ноября 2011

Сирийский кризис, возможно, ещё не вошёл в финальную стадию, но, без всякого сомнения, уже находится в наиболее опасной фазе. Динамика событий и в самой Сирии, и на международной арене обратилась против Асада, и реакции разнятся от истерического пренебрежения к фактам со стороны лоялистов режима до растущего оптимизма оппозиции, уверенной в том, что кровавое равновесие, в конце концов, закончится победой, которая поможет избегнуть ужасов гражданской войны. Многие тайно радуются и надеются на то, что крушение Сирии позволит радикально изменить баланс сил в регионе.

Во всех этих эмоциональных реакциях практически полностью отсутствует трезвый анализ ключевых факторов, которые могут убить всякую надежду на упорядоченный переходный период.

К ним относятся:

• Судьба алавитского меньшинства
  
• Связь между Сирией и Ливаном
  
• Природа и последствия внешнего вмешательства
  
• Долгосрочное воздействие продолжающейся милитаризации движения протеста
  
• Наследие долговременного, превращающегося в необратимое, разложения социальных, экономических и политических институтов
  

Многие в Сирии и за рубежом теперь ставят на неизбежность крушения режима и на то, что это — только к лучшему. Подобные мысли — роскошь, которую мы не можем себе позволить в данное время и в данной обстановке.

Алавитский вопрос. Режим может рухнуть отнюдь не внезапно, как многие того ожидают, а, вместо этого, постепенно сжиматься и мутировать, изрыгая из своего чрева всё новые нигилистские милиции. Асад последовательно, в нескольких интервью, подчёркивал, что он «умрёт, сражаясь» — и он не будет одинок. В любом случае, за ним стоит значительная база поддержки — и в армии, и в службах безопасности, и в структурах власти. Эта база постепенно сужается, но, одновременно, радикализируется. Она организована вокруг ядра, состоящего из членов клана семьи и сторонников Асада, чья решимость стоять до конца только усилилась за месяцы жесточайших репрессий. Эта концентрация радикальных элементов также снижает вероятность дворцового переворота. Наиболее экстремистскими элементами являются банды про-правительственных милиций — «шабиха», чей фанатизм и жестокость вселяют ужас в регулярные войска.

В целом, большинство поддерживающих режим людей отчаялись. Не только алавитская верхушка, аппарат безопасности, но простые граждане, значительная часть христиан, а также некоторые секуляристы пришли к выводу, что они стоят перед простым выбором — убивать или быть убитыми.

И, алавиты, по крайней мере, не ошибаются. Есть все основания ожидать, что, независимо от того, какой оборот примут события, обитателей алавитских деревень, принимавших активное участие в подавлении протестов — Рабия в окрестностях Хамы и Кабу на холмах близ Хомса ждет массированное и неминуемое возмездие.

Многие алавитские деревни старались держаться подальше от конфликта, и им некоторое время это удавалось — либо потому, что они не находятся поблизости от линий конфессионального разрыва, либо потому, что относительная удалённость от центров власти позволяла им сохранять некоторую независимость. Это, однако, никак не гарантирует их сохранность. Выходцы из тех же деревень живут в городах, урбанизированы, служат в силах безопасности и принадлежат, в буквальном смысле слова, Асаду, не мысля себе будущего без него. Даже если режим утратит контроль над столицей, его сторонники ретируются в сельскую местность — для последнего боя, для защиты своих жён, детей и стариков, которые уже давно отправлены в деревню, подальше от безумия, охватившего города. Если это произойдёт, любая разница между «бешеными псами режима» и рядовыми алавитами будет стёрта. Как показывает пример Ливии, уничтожение последних очагов сопротивления будет сопровождаться массовыми убийствами гражданских лиц.

Надежды на то, что возможная смерть Асада в результате успешного покушения приведет к быстрому крушению того, что осталось от властной структуры, вряд ли оправданы. Эффект, скорее всего, будет противоположным. На настоящий момент алавиты полностью связали свою судьбу с судьбой Асада, и видят в ней предвестник того, что случится со всей общиной.

Ливан. Связь между тем, что происходит в Сирии, и тем, что происходит в Ливане, еще никогда не была так сильна и настолько опасна.

Опасность заключается не в самых разумных действиях, которые предпринимает наиболее мощная и хорошо организованная группировка страны — шиитская «Хизбалла». её «генерал» — шейх Насралла выражает полную и всестороннюю поддержку Асаду. её рупор — телеканал Al-Manar описывает происходящее в Сирии как спонсируемое зарубежными салафитами суннитское восстание, а любого оппонента режима — как «агента Израиля». Это не может не порождать страха в шиитской общине Ливана — если в Сирии победят сунниты, то она окажется зажатой между суннитскими общинами Сирии и Ливана.

Парадоксальным образом, их суннитские оппоненты видят ситуацию примерно в тех же цветах — как возможность исторической мести шиитам, смещения регионального баланса сил и возможности ослабления влияния «Хизбаллы».

Несмотря на большое внутреннее напряжение, в Ливане внешне мало что происходит, время в стране как будто бы остановилась, и она ждет, что произойдет у соседа. Ситуация, однако, изменяется. Видимая слабость сирийского режима изменяет ливанское уравнение. Повторяя апокалиптические обещания Асада «дестабилизировать весь регион», «Хизбалла» и её попутчики издают декларации самого тревожного характера. Их мотивом является не только солидарность с осажденным союзником. Они убеждены в том, что Сирия — лишь одна из стадий многоступенчатой международной конспирации, главная цель которой — нанести смертельный удар по так называемой «Оси Сопротивления» доминированию США и Израиля на Ближнем Востоке.

У них есть все основания опасаться. Речь идёт не только о соображениях гуманитарного характера и о продолжающихся убийствах. Больше, чем одна страна, а именно, США, Израиль и Саудовская Аравия рассматривают свержение Асада как критический шаг, который может парализовать «Хизбаллу» и изолировать Иран.

«Хизбалла», тем временем, работает против себя. Однозначно поддерживая Асада и столь же однозначно поддерживая шиитское восстание в Бахрейне, она теряет большую часть поддержки общественного мнения в арабском мире, которое не может принять е секторальной ограниченности.

Это порождает значительные опасности не для Сирии, но для Ливана. Это может подвигнуть «Хизбаллу» на помощь Асаду более конкретными способами, на её прямое участие в конфликте. Турецкая помощь Сирийской Свободной Армии и разговоры о «буферных зонах», с точки зрения «Хизбаллы» могут оправдать её прямое вооружённое участие — и это будет означать полную трансформацию и интернационализацию конфликта по линиям межконфессионального разлома.

В случае, если «Хизбалла» сочтёт, что гибель режима неминуема, она может решиться на отчаянный шаг — атаку против Израиля, с целью сместить фокус международного внимания с Сирии. Её мотивы будут прозрачны, и она, вместе с Ливаном, превратится в субъект полномасштабного израильского возмездия, не имея при этом, баз поддержки и логистики сирийского союзника. Тегеран, со своей стороны, может постараться удержать «Хизбаллу» от подобного резкого движения, сохраняя её в качестве последнего козыря в случае возможного удара по самому Ирану. Но это также зависит от того, насколько, с точки зрения тегеранской верхушки, падение Сирии угрожает существованию самого исламского режима в Тегеране.

При любом раскладе стабильность в самом Ливане не гарантирована. Если сирийский режим падет, любое движение, любой шаг, который «Хизбалла» может воспринять в качестве направленного против её доминирования, может привести к кровавому внутреннему конфликту. Несмотря на то, что позиции шиитов, несомненно, будут ослаблены, они останутся самой мощной и хорошо вооружённой группировкой в Ливане.

В настоящий момент ливанские сунниты реалистично не проявляют никакого желания помогать своим сирийским собратьям. Они ограничиваются демонстрациями против Асада, и, возможно, некоторой материальной помощью сирийской оппозиции. Положение, однако, может измениться, в случае если внешние силы после коллапса Сирии сочтут, что настал благоприятный момент ударить по «Хизбалле».

Интернационализация конфликта. На первый взгляд, демонстранты, участники протестов, должны приветствовать международную интервенцию, и в последнее время поддержка подобных идей нарастает, что весьма нехарактерно для легендарного в своей подозрительности, даже по арабским меркам, сирийского общества. Кратковременное и эффективное лекарство интервенции, скорее всего ,будет иметь долгосрочный негативный, если не сказать летальный эффект. Среди всех государств, переживающих «арабскую весну», Сирия наиболее подвержена внешнему влиянию. Это объясняется следующими факторами: отражением длительной войны с Израилем, интенсивными связями в области безопасности с Ираном и «Хизбаллой», сложной и запутанной этно-конфессиональный структурой страны, хилостью государственных и социальных институтов, и, наконец, тесными связями с арабскими соседями, Турцией и государствами Залива. Множество сирийцев работает в «ближнем зарубежье», и там они становятся объектами жесткой исламистской пропаганды, которая плохо уживается с плюралистическим характером сирийского общества.

Нетрудно вообразить, куда все это может привести. Израиль и Америка захотят направлять сирийскую внешнюю политику. Турция будет пытаться сдерживать сепаратистские устремления курдов, и, возможно, спонсировать с этой целью сирийских «Братьев-Мусульман». Саудовская Аравия поддержит салафитов. Иран, но также, возможно и Ирак, попытаются сорвать планы установления суннитской гегемонии в регионе, и с этой целью разыграют «алавитскую карту». Тегеран в особенности будет заинтересован в поддержании остатков сирийских сил безопасности. Чем больше Сирия будет подвержена иностранному вмешательству до начал переходного периода, тем больше вероятность того, что она превратится в арену борьбы внешних интересов после свержения режима.

В настоящий момент, интернационализацию, скорее всего, уже невозможно остановить. Режим растранжирил месяцы, когда внешний мир оставался пассивным: вместо того, чтобы заняться разрешением острого внутреннего кризиса, он боролся с выдуманными иностранными конспирациями. Сегодня он столкнулся с международной изоляцией и практически неминуемой внешней интервенцией. Международному сообществу, однако, стоит помнить, что подобная интервенция придаст легитимность прямому военному вмешательству в дела Сирии её союзников — Ирана и «Хизбаллы». Результатом может стать катастрофа, к которой никто из врагов Сирии не готов.

Милитаризация оппозиции. Силы безопасности и про-правительственные банды все чаще становятся жертвами атак. Целью, как правило, являются их конвои, и мятежники, таким образом, лишают правительство жизненно необходимой ему мобильности. Теряя мобильность, правительство теряет эффективный контроль над определёнными районами страны, и вынуждено отступать. Это, в большей или меньшей степени, верно для губернаторств Идлиб, Хомс, Хама. Власти Дераа и Дейр аз-Зур также приближаются к подобной ситуации. Случаи дезертирства растут. Особых оснований поверить в то, что правительству удастся создать мощный военный кулак, чтобы обратить тренд вспять нет. Разговоры о создании «буферных зон» близ иорданской и турецкой границ скоро станут неактуальными: сирийцы взяли дело в свои руки и создают их де-факто.

Никто не знает точно, что происходит в этих «лагерях беженцев» и кто реально контролирует их. Картина, рисуемая сирийской оппозицией и международными СМИ, в которой «истинные патриоты» противостоят кровожадному режиму, постепенно отвоёвывая у него, пядь за пядью, родную землю, верна лишь отчасти. У процесса есть весьма неприятная изнанка, о которой вслух предпочитают не говорить. Во многих частях страны, и, прежде всего, в центральной части Сирии, образовавшийся вакуум заполняют чисто криминальные или фундаменталистские элементы. Ранние пророчества режима исполняются, и реальный контроль на местах все чаще переходит к бандам, политическую окраску или лояльность которых определить затруднительно. Это не означает однозначного сползания в анархию, но гарантий того, что Сирия не провалится в вооружённую конфронтацию фрагментированных территорий, войну всех против всех, нет.

Основная военная сила оппозиции — Сирийская Свободная Армия — джокер. Никто не может точно описать её отношений с Сирийским Национальным Советом. Никто не может сказать, является ли она набором разрозненных дезертирских групп, связанных только общими символами противостояния режиму, или постепенно эволюционирует в в более упорядоченную и иерархическую структуру. Если это так, кому данная структура подчиняется, и чей политический заказ она готова будет выполнять? Сможет ли она сдержаться и не копировать зверские методы режима? Первые доказательства — трансляция выбитых силой из пленных офицеров сил безопасности признаний — говорят об обратном, и не могут не быть основанием для тревоги.

Разложение государства. Режим бесконечно и безосновательно трубит о том, что он представляет и защищает «государство» — государство как воплощение национального единства, гарант законности и единственный источник легитимации. На самом деле он не делает ничего подобного. То чем занят режим — это эксплуатация линий социального разлома с целью запугивания населения и принятия Асада в качестве «меньшего зла».

Алавитская община превращена в сообщника и заложника режима — только ради того, чтобы он удерживал власть. Национальные и религиозные меньшинства настраивались и настраиваются против суннитского большинства. Силы безопасности безжалостно и зверски подавляли мирные протесты, ненависть к представителям другой религии и общины покрывалась, на работу нанимались уголовники. Режим смотрел сквозь пальцы на криминализацию собственных сил, которые дошли до похищений, контрабанды оружия и открытого воровства. Коррупция, злоупотребления властью, некомпетентность покрывались на самом высшем уровне, если это совпадало с интересами семьи Асад. Снова и снова режим одобрял и поощрял наиболее деструктивные формы социального поведения.

Влияние этой намеренной коррозии государства и социальных институтов, которые и так не отличались особой силой, может быть по-настоящему опустошительным. Глубоко укоренившиеся в ходе продолжительного и кровавого конфликта взаимное недоверие и ненависть определят будущие отношения соперничающих лагерей. Общинный инстинкт и реальные угрозы вынуждают множество семей переселяться из смешанных кварталов. Это создаёт опасный паттерн общинной сегрегации и общий климат постоянной опасности — в стране, которая на протяжении многих лет славилась отсутствием преступности. Ещё больше ухудшает ситуацию использование правительством гражданских «добровольческих милиций».

Над всем этим висит неизбежный и крупномасштабный экономический кризис. Правительство практически неизбежно опустошит казну ради того, чтобы удержаться у власти как можно дольше. Между тем, санкции останавливают бизнес, генерацию прибыли и ведут к резкому увеличению безработицы. Цены на импорт растут, цикл внутреннего производства нарушен, если не разрушен. Простым людям все труднее найти и приобрести продукты первой необходимости. Санкции, как бы их не пытались «сфокусировать» на деятелях режима, своим следствием имеют громадное экономическое замедление. Даже если политический кризис будет быстро разрешён, разрешение социально-экономического кризиса растянется на долгие годы.

Декларация Сирийского Национального Совета предполагает, что после того, как режим падёт, оппозиция станет хозяином функционирующей государственной системы, которая сможет удержать страну от распада. Это — слишком розовое представление о жестокой реальности. Сирийцам уготована куда более страшная судьба, чем тунисцам, египтянам и ливийцам.

Я был вынужден опубликовать сокращённую версию данного материала. Более полна версия — здесь.

Материалы об истории и культуре алавитов — здесь.

Материалы о сирийских друзах — здесь.

Интервью с католическим патриархом Сирии — здесь.

Запись опубликована Вадим Давыдов | Dixi. You can comment here or there.