— Давай проедем через Нижний Манхеттен, — сказал мой друг. — Крюк совсем небольшой. Давно хотел рассмотреть их живьём.
— Кого «их»?
— Ну, этих… Которые оккупируют Уолл-стрит.
— Погоди, — сказал я. — Ты имеешь в виду палаточный лагерь в Зукотти-парке на Бродвее? Позавчера мы с женой гуляли в этом районе и ничего такого не заметили. Их же вроде как прогнали еще в ноябре.
— Разве? — удивился он и решительно крутанул головой. — Да нет, быть такого не может. Каждый день в новостях показывают… и в газетах тоже…
Мы спустились с Бруклинского моста и углубились в лабиринт узких улиц финансового квартала. Удивительно, но прав оказался именно я, мимолетный гость, а не мой давний однокашник, вот уже два десятилетия проживающий совсем рядом с местом событий, на другом берегу Гудзона. Симпатичный скверик был пуст — никаких палаток, митингов и демонстраций. Полдюжины скучающих копов, тележка сосисочника, бомжи, туристы…
— Что за чёрт? — недоуменно бормотал мой верный Вергилий, в третий раз объезжая эпицентр предполагаемого ада. — Действительно, никого… Надо же, каждый день в новостях — и никого…
А я вспоминал прошлогодний тель-авивский бульвар Ротшильда и вытянувшиеся вдоль него длиннющие — аж на несколько сотен метров — ряды палаток «массового общественного протеста». Это была, пожалуй, самая большая «потёмкинская деревня» из всех, какие мне приходилось когда-либо видеть. Подавляющее большинство палаток пустовало; единственные попадавшиеся на глаза обитатели лагеря явно относились к категории бомжей и нелегалов. Любой прохожий мог без труда убедиться, что имеет дело с декорацией, «обманкой», манипулятивным спектаклем. Единственную настоящую реальность представляла там нестерпимая вонь, стоявшая над некогда очаровательным бульваром — бомжи и нелегалы, как водится, оправлялись где придётся.
Зато родное телевидение представляло в своих новостных и тематических программах совсем иную картинку. Скорее всего, «оккупанты» и репортёры прибывали на место одновременно, по предварительной договорённости, а то и в одном и том же автобусе. Ночными бабочками слетались на свет юпитеров плакаты, флаги и транспаранты. В правильном ракурсе небольшое болотце бульварных активистов вполне могло сойти за море многотысячной толпы, бурлящее меж палаток.
Но нью-йоркские телевизионщики умеют манипулировать кадром куда удачней, чем их тель-авивские коллеги: дабы поддерживать видимость продолжающейся «оккупации Уолл-стрит», им даже не потребовались палатки. Во всяком случае, мой нью-йоркский друг в течение нескольких месяцев пребывал в полной уверенности, что несчастный Зукотти-парк напоминает картинку из старого советского фильма «Ленин в Октябре» — то есть кишащую рабоче-крестьянами питерскую Дворцовую площадь непосредственно перед штурмом Зимнего.
Это сходство бутафорского характера нью-йоркской и тель-авивской «оккупаций» отнюдь не случайно. Главной приметой нового всемирного «движения социального протеста» является именно его лживость. Ведь людей, которые случайно или намеренно принимают участие в хеппенингах «оккупантов», волнуют вещи, кардинально отличные от идеалов анархистского ядра активистов движения. Кто-то протестует против конкретной коррупции, конкретного президента, конкретного вранья (как, скажем, в России). Кто-то заявляет о своих националистических или сепаратистских целях (как в той же России или в Каталонии). Кто-то хочет более либеральной общественной атмосферы (опять же, в России). Кто-то устал от дороговизны (Израиль) и последствий экономического кризиса (Европа, США). А кто-то и вовсе намеревается всего лишь поглазеть на толпу или послушать концерт под открытым небом (повсюду)… Но все они — поневоле, по глупости или от недостатка внимания — становятся объектами грубой манипуляции, пешками в руках левых кукловодов, которые имеют в виду совсем другие ориентиры, хотя и предпочитают не распространяться об этом — до поры, до времени.
Пока что активисты «Оккупации» ограничиваются столь же туманными, сколь и безразмерными требованиями «социальной справедливости» и «смены системы распределения благ». Наивные доброжелатели мягко упрекают лидеров палаточных лагерей в аморфности лозунгов, просят предъявить конкретную программу, ясные рекомендации. Но в том-то и дело, что секрет дутой массовости этого «движения» заключается именно в его аморфности, а значит, нет ничего глупее, чем ожидать от анархистов какой бы то ни было конкретности! Ведь они кровно заинтересованы в самом наигустейшем тумане.
В этом выражается новая стратегия крайне левых кругов. Ещё совсем недавно они делали ставку на антиглобалистские дебоши. Теперь, признав своё полное поражение в той игре, леваки взяли на вооружение иные методы. Тем, кто хочет узнать об этом из первоисточника, я рекомендовал бы почитать недавние статьи теоретиков современного анархизма Майкла Хардта и Антонио Негри.
Если свести их рассуждения к нескольким важнейшим тезисам, то получится примерно такая картина:
1) сопротивление глобализации бессмысленно, ибо мир уже успел превратиться в одну глобальную Империю.
2) с учётом этого следует отказаться от концепции национальных государств и вести борьбу за мировую революцию, используя «ниспровергающее самоосознание граждан больших городов» (А. Негри).
3) демократия изжила себя: «Вопрос заключается не в том, является ли тот или иной политик коррумпированным или неэффективным, а в том, является ли адекватной сама представительская политическая система… возможно, сейчас следует признать эту форму демократии отжившей» (здесь и далее — Хардт-Негри).
4) современный метод борьбы за всеобщее счастье требует создания массовых палаточных лагерей (encampments) внутри городов: «Эти движения развиваются согласно тому, что мы называем «массовой формой» (multitude form) и характеризуются частыми ассамблеями и коллективными системами принятия решений».
Иными словами, стратегия «новых левых» заключается в том, чтобы:
— во-первых, собрать максимально большую городскую толпу;
— во-вторых, постараться, чтобы эта толпа была как можно более разношёрстной; и, наконец,
— в-третьих, стремиться возглавить «массу» и повести ее за собой, используя при этом те несомненные преимущества, которыми всегда обладает пусть небольшое, зато хорошо организованное ядро.
Куда повести? Туда, куда обычно ведут толпу леваки — на дебош, на разбой, на кровопролитие. Цель прежняя — мировая революция, вот только революционную роль «сознательного рабочего класса» должна на сей раз сыграть бесформенная толпа «сердитых горожан». Таким образом, главным методом революционного движения открыто провозглашается манипуляция «несознательными» простаками, чьи разнонаправленные голоса сливаются в неразличимый бессмысленный гул бульварных «ассамблей».
Вот что, например, пишет о недавних московских демонстрациях (т.н. «ОккупайАбай») известная своими анархистскими убеждениями Е. Дёготь (сайт Openspace.ru):
«Этот новый этап, по всеобщему мнению, отмечен огромной активностью левых, которые оказались гораздо лучше подготовлены и организованы, гораздо более зажигательны, и как результат — доминированием левой антибуржуазной повестки, левых социальных требований, левой установки на работу с массами и привлечение её на свою сторону».
При этом г-жа Деготь прекрасно осознает, что подавляющее большинство «гуляющих по бульварам» москвичей отнюдь не разделяет «левую антибуржуазную повестку». Точно так же, как израильские бульварные активистки ничуть не сомневаются в том, что практически никто из участников тель-авивских демонстраций не имеет ничего общего с их анархистской программой. Ну так что? Разве этот факт помешает им встать посреди ничего не подозревающей праздничной толпы, держа наперевес пулемёты мировой революции? Левые идеологи и прежде не боялись испачкать руки кровью наивных простачков (именуемых ещё «полезными идиотами»), но до подобного цинизма, по-моему, ещё не доходило никогда.
Тем важнее разъяснять глубоко антидемократический, антигосударственный и антинациональный характер движения «оккупантов». Люди, оказавшиеся на площади бок о бок с анархистами, должны ясно сознавать, что пришли не на концерт и не на праздник свободы. Вряд ли кому-то приятно ощущать себя марионеткой, объектом грубой манипуляции. Уверен, что понимание сути происходящего сразу сократит число участников «оккупационных» хеппенингов до десятка-другого анархистских отморозков — то есть именно до того количества, которое примерно и отражает их истинный общественный вес.
© Алекс Тарн, «Рассмотреть их живьём»
Запись опубликована Вадим Давыдов | Dixi. You can comment here or there. | 
