Зенит Европы как предмет для психоанализа. Интермедия - Воспрос школы в раннем Возрождении
В связи с наступившим наконец 06/19 августа, опубликую несколько теоретический пост о начале Европейского Возрождения. Так уж получилось, что я увлекаюсь аутентичной европейской музыкой, и немного понимаю латынь – поэтому, это вольное изложение историко-культурологических наблюдений преимущественно последних лет...

Тему предшествующих настоящему Ренессансу веков, мы можем обсуждать только конспективно. За этот период нет настоящей, хотя бы полу-реалистической живописи, а сама история т.н. "Высокого Средневековья" обсуждается профессиональными историками, как правило, неохотно.

Для начала, следует заметить, что это бум создания школ в Европе. Уже в 12-13 вв., школы, по крайней мере и просто школы грамоты, были даже на Руси, причем даже школы для девочек. Соверменная историография, во всяком случае, это всячески рекламирует. В Западной Европе, совершенно точно, стали открывать и высшие школы, т.е. университеты. Мы не будем сейчас обсуждать, какому кругу наук учили в тогдашней школе: по моему предположению, в обычной среднестатистической школе должны были обучать тому самому "тривиуму" и "квадривиуму", т.е. "7-ми наукам свободным", подготавливая тем самым достаточно грамотные для общественной жизни кадры, а отдельных учеников – и к университету. Очевидно, промежуточный экзамен, отделявший людей дееспособных от неполноправных, устраивался именно на границе тривиума и квадривиума, лет в 14. Соответственно, по всей Европе появилось грамотное население, знающее вблизи хоть какие-то реалии и книжные науки.

Во-вторых, мы должны обратиться к тогдашнему искусству. Оно очень необычно, если даже не сказать вычурно, для современных людей. Лучшие его произведения обнаруживают печать совсем другого отношения к полам и сексуальным орентациям. К примеру, одна из первых сохранившихся театральных пьес "Ряд добродетелей" описывает уход некой девушки, обуреваемой соблазнами, в монастырь. В современной постановке, это довольно лесбийская пьеса: единственный мужской персонаж представляет дьявола, искушающего героиню всяческими непотребствами. Если мы обратимся к свидетельству историка церкви Андрея Кураева, то узнаем, что это время – расцвет "гомомонашества": массы людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией стекались в церкви и монастыри, не столько для того, чтобы обуздать свои похоти, сколько чтобы вертеться в своей среде и реализовать себя на "мирном поприще". Такие известные монахи встречаются по всей Европе, вплоть до Руси – и эту пьесу можно считать их манифестом. В другой пьесе той же эпохи "Робен и Марион", действует главный герой - контртенор, что в современном исполнении звучит просто омерзительно. Естественно, молодой человек из провинции, разговаривающий откровенно гадким голосом вплоть до фальцета, был просто отборным педерастом и трансвеститом, несмотря на то что любил прелестную девушку. В реальности, пьеса описывает, судя по всему, молодую лесбиянку-поселянку, приличествующую в тогдашнем обществе за юношу и даже, между прочим, служившую в армии. Во всяком случае, я с трудом себе представляю, какого рода нужно быть педерастом, если только не женщиной, чтобы исполнять эту партию контртенором без попытки устроить "театр музкомедии" в худшем смысле этого слова. Из всего этого можно сделать вывод, что уже в 11-13 вв. в лучших странах Европы пол и сексуальная ориентация человека стоили немногого: при соответствующих задатках и женщина могла служить в армии, и гей мог быть монахом. Очевидно, уже шла речь о возрождении римского права, по которому ущемлять людей, рожденных свободными, во всяком случае не полагалось.

Наконец, шла речь о возрождении всей европейской культуры. Безумно популярна была музыка трубадуров, протянувшаяся от Испании до Англии и Германии и составлявшая ту нишу, которую в 20-м в. выполняли всякие барды, рокеры, джазмены и реперы. Появилась схоластика – первая европейская школа философии, опиравшаяся во всяком случае, на теоретическую науку: логику, риторику, грамматику и другие ученые предметы. Она дала, уже в те же века, различные прикладные направления, к примеру герменевтику и экзегетику, как первые учения в области исторического источниковедения, позволявшие европейцам трактовать всяческих Иоаннов Богословов и Аристотелей. Появилась и настоящая профессиональная композиторская музыка, первую школу которой теперь принято называть "ars antiqua", т.е. "старым искусством". Стали появляться первые, преимущественно еще стихотворные, произведения на новоевропейских языках: трубадуры, собственно, на них и писали, но были и другие – разнообразные литераторы, пожелавшие оставить нам длинные поэмы на различную тематику. Это было как искусство античного диалога: в те времена эпическая поэма исполняла роль выразителя философских и жизненных идей автора, причем некоторые из авторов, вроде Данте Алигьери, по сей день входят в состав классиков европейской литературы. Романская архитектура, конечно, не настолько изящна, как хотелось бы людям из более поздних времен – но после примитивных строений Раннего Средневековья, она выглядит уже вполне совершенной и функциональной, выражая запросы эпохи расцвета средневекового рыцарства времен Крестовых походов. Следует обратить внимание, что в то же время в Европе предприняты первые попытки "конституционного правления", начинают появляться парламенты и систематически издаваться писанные законы. Очевидно, количество ученых людей уже достигло того порога, когда что такое риторический спор или что такое уголовный кодекс – можно было объяснить весьма многим.

Европа наконец начинает экспортировать себя, хотя бы и на Ближний Восток, занимаясь силовой экспансией среди достаточно враждебных аборигенов. Это, собственно, заря новоевропейской культуры, выразившаяся в первом расцвете ее творческого потенциала: как можно представить, что значительная часть даже полноправного населения по-прежнему находилась в беспомощном положении? По некоторым сведениям, мы знаем даже о крестовом походе детей, а короля Ричарда Львиное Сердце упорно подозревают в какой-то вычурной гомосексуальности: как мы можем представить, чтобы в то благодатное время, когда провансальские альбигойцы курили, уже якобы, некое подобие табака – все женщины находились в положении кухарок и прачек, даже среди вполне приличных слоев населения?