О "быдле"
В новейшие времена слово это не употреблялось никем, кроме номенклатуры средней руки, только-только попавшей на золотой поезд к коммунизму. Т.е. это нечто, переведенное из областного комитета профсоюзов в Москву, или из райкома в обком. Жена - депутат районного совета, завуч, а потом - директор школы (недолго, т.к. вскоре уходит на партийную работу, обычно в горком партии).

Почему именно ими? Думаю, по глупости. Употреблялось, причем, недолго, так как в новой жизни ведь никогда не знаешь, с кем ты говоришь. Участся буквально через одно-два неловких момента, когда будто лимон съел от неожиданного, в лицо: "Ах, да, вспомнил! Мой сын мне о вас рассказывал..." (а было-то всего, в пионерлагере, кто ж знал, чей он там сын, когда приезжали на родительский день, угощали приятеля сына привезенным с собой, следя, чтобы он оценил откуда эта снедь). И похохатывает, провожая к двери, делая вид, что смущен, а сам подталкивает в спину. Ему-то что - седой, с орденами, да хрен ли в них в орденах, у него тесть - областной прокурор, а младший брат в Москве и еще там лапы какие-то ...

Не употреблялось слово и старинными номеклатурными родами, чьи дети вырастали под стук теннисных мячей, среди сосен и чтоб "Победа" везла в Москву. Не употреблялась и вихрастыми заводчанами, пробившими тропу с завода в министерство, оттуда в Госплан или сразу в Сов. Мин. Не употреблялось в оборонке, в армии и т.д. Низ и верх не имели ни поводов для называния, ни объекта. То ли дело, номенклатурщик-середняк.

Поэтому для меня ренессанс этого слова, с одной стороны, несколько дик, как дик облик встреченного в метро человека, про которого думал, что он лет уже пятнадцать как вкушает мир под камнем тем или этим, а с другой, - неудивителен, как неудивителен бывает знакомый запах линолеума там, или хлорки, или керосина, или жареного лука, или всего вместе. О! подумал я, когда замелькало словцо. Папины уши. Не спрячешь.